— Ну же, сынок. Сделай сигнал смерти… глубокий вдох…[357] и соберись. Кент собрал свои рассеянные мысли. — Эта женщина в тюрьме, особенная, у нее есть друзья в городе. Много. Двое из них схватили меня. Они сказали вам прекратить то, что вы делаете и уйти, иначе полицейский участок будет только началом. Губы Фрэнка растянулись в улыбке, которая была совершенно не к месту. Он повернулся к Терри. — И что вы думаете, шериф? Мы будем хорошими мальчиками и уйдем? Маленький Лоу и сам не был кандидатом в Менса,[358] но при этом обладал достаточной хитростью, позволявшей ему держать шайку-лейку Гринеров на плаву почти шесть лет, прежде чем он и его брат, наконец-то, были арестованы. (Лоу винил во всем свою щедрую натуру; они позволили этой пизде, Макдэвид, которой едва ли исполнилось двадцать, ошиваться с ними, и она их заложила, став стукачом.) У него было инстинктивное восприятие человеческой психологии в целом и мужской психологии в частности. Когда ты говорил мужчинам, что они ничего не должны делать, они это обязательно делали. Терри не колебался. — Никуда мы не уйдем. Выступаем на рассвете. Пусть взрывают хоть весь чертов город. Люди, которые собрались вокруг, завизжали ура!!! так хрипло и так дико, что Кент Дейли вздрогнул. Чего он хотел больше всего — довезти свою больную голову домой, запереть все двери и заснуть. 11 Все еще на адреналине, Ван стукнула в дверь Фрица Машаума так сильно, что та чуть не сорвалась с петель. Длинные пальцы руки, которые выглядели так, будто в них было слишком много косточек, оттянули в сторону грязную занавеску. Щетинистое лицо выглянуло наружу. Через минуту дверь отворилась. Фриц открыл было рот, но Ван схватила его и начала трясти, как терьер крысу, прежде чем он успел хоть что-то пикнуть. — Что ты им продал, мерзкое маленькое дерьмо? Это была ракетная установка? Это была она, не так ли? Сколько тебе заплатили эти ублюдки, за удовольствие взорвать полицейский участок в центре города? К тому времени они были внутри, Ван грубо тащила Фрица через его захламленную гостиную. Он слабо бил левой рукой по одному из ее плеч; другая его рука находилась в самодельной петле, которая, похоже, была сделана из простыни. — Прекрати! — Кричал Фриц. — Прекрати, женщина, мне уже повредили чертову руку эти два кретина! Ван пихнула его в грязное кресло, рядом с которым лежала кипа старых журналов в кожаном переплете — Рассказывай. — Это была не ракетная установка, это была винтажная российская базука, которую я хотел продать за шесть или семь тысяч долларов одному из тех парней, которые продают оружие на парковке в Уиллинге, а эти два мерзких ублюдка ее забрали! — Ну, конечно, может, еще расскажешь, что ты не при делах? — Спросила Ван. — Это правда. — Фриц посмотрел на нее поближе, его глаза скользили от ее круглого лица к ее большой груди, после к ее широким бедрам, а затем обратно. — Ты первая женщина, которую я видел за два дня. Как долго ты не спишь? — С утра в прошлый четверг. — Святые угодники, это должно быть рекорд. — И даже близко нет. — Ван это погуглила. — Не отвлекайся. Эти парни на хрен взорвали полицейский участок. — Я слышал адский взрыв, — признался Фриц. — Думаю, что базука отработала довольно неплохо. — О, она сработала очень даже хорошо, — сказала Ван. — Не думаю, что ты знаешь, куда они пойдут дальше. — Нет, понятия не имею. — Фриц начал ухмыляться, открывая зубы, которые не видели стоматолога в течение длительного времени, если вообще когда-либо видели. — Но я могу узнать. — Как? — Чертовы придурки схавали то, что я сказал им, что это был инвентарный номер, они просто мне поверили! — Его смех звучал как напильник, скребущий по ржавому металлу. — О чем ты говоришь? — GPS-навигатор.[359] Я прикрепляю их на все мои премиум штуки, на случай, если их украдут. Это я проделал и с базукой. Я могу отслеживать её на моем телефоне. — Ты дашь это мне, — сказала Ван, и протянула руку. Фриц посмотрел на нее, его водянисто-голубые глаза не спеша перекатывались под морщинистыми веками. — Если ты найдешь мою базуку, ты отдашь мне её обратно, прежде чем заснешь? — Нет, — сказала Ван, — но я не сломаю тебе руку в придачу к той, которую они вывихнули. Как насчет этого? Маленький мужчина усмехнулся и сказал: — Хорошо, но это только потому, что я слишком добрый с большими женщинами. Если бы она чувствовала себя как раньше, до Авроры, Ван, возможно, вышибла из него дерьмо только за один этот идиотский комментарий — это было бы не трудно, и этим она оказала бы обществу огромную услугу — но в ее теперешнем состоянии, она пропустила колкость между ушей. — Ну же. Фриц поднялся с дивана. — Телефон на кухонном столе. Она отступила, направляя на него винтовку. Он повел ее по короткому, темному коридору на кухню. Из-за зловонного запаха гари, Ван почувствовала рвотный позыв. — Что ты здесь готовил? — Леденцы, — сказал Фриц. И прыгнул к покрытому линолеумом столу. — Леденцы? — Конфетами, о которых она знала, вовсе не пахло. Серые лоскутки, как кусочки сожженной газеты, были разбросаны по полу. — Леденцы из моей жены, — сказал он. — Ныне покойной. Сжег болтливую старую кошелку кухонной спичкой. Никогда бы не подумал, что она займется от искры. — Его черные и коричневые зубы были обнажены в свирепой ухмылке. — Понимаешь? Искры? Этого не избежать. Хочет она или нет, но ей придется причинить вред мерзкому ублюдку. Это была первая мысль Ван. Вторая — на покрытом линолеумом столике не было мобильного телефона. Грохнула выстрел, и Ван резко выдохнула. Её отбросило на холодильник, по которому она опустилась на пол. Кровь от пулевого ранения на бедре. Винтовка, которую она держала, вылетела из рук. Пороховой дым вился от края обеденного стола и прямо до неё. Вот тогда она и заметила ствол, пистолет, который Машаум прятал под столешницей. Фриц освободил его от клейкой ленты, которая удерживала оружие, встал и подошел к столу. — Никогда не мешает быть слишком осторожным. Держу заряженный пистолет в каждой комнате. — Он присел рядом с ней и направил ствол пистолета ей в лоб. Его дыхание пахло табаком и мясом. — Это была моя заготовочка. Что ты об этом думаешь, жирная свинья? Она ничего об этом не думала, она делала. Правая рука Ван Лэмпли — рука, которая положила Хейли «Эвакуатор» О'Мира в схватке на чемпионате Огайо 2010 года в дивизионе для женщин 35–45 лет, и сломала локоть Эрин Мейкпис в 2011 году — была как пружина капкана. Эта рука взметнулась вверх, схватив запястье Фрица Машаума и сжимая стальными пальцами, дернула так яростно, что он упал на неё. Старинный пистолет выстрелил, положив пулю в пол между рукой Ван и её боком. Желчь поднялась в горле, когда его тело прижалось к ее ране, но она продолжала выкручивать запястье, и под таким углом все, что он мог сделать, это снова выстрелить в пол, прежде чем пистолет выскользнул из его руки. Кости затрещали. Связки разорвались. Фриц закричал. Он укусил её за руку, но она только сильнее вывернула запястье и начала методично пробивать в его затылок левым кулаком, все глубже погружая в голову бриллиант своего обручального кольца. — Хорошо, хорошо! Агент! Чертов агент! Я отдам! — Кричал Фриц Машаум. — Хватит! Но Ван не думала, что хватит. Ее бицепс сгибался и татуировка с надгробием — ваша гордость — распухала. Она продолжала выкручивать одной рукой и пробивать другой. Глава 12 1 В её последнюю ночь в тюрьме, погода прояснилась — дождевые облака были сдуты на юг устойчивым ветром, открыв небо звездам и приглашая животных, поднять их головы, принюхаться и пообщаться. Никаких семидесяти двух часов. Даже думать не смей. Перемены наступят завтра. Животные чувствовали это так же, как они чувствуют грозу. 2 Эрик Бласс слушал храп Дона Петерса, сидя в неудобном положении рядом со своим напарником на самом заднем сиденье одного из школьных автобусов, пригнанных для блокирования Шоссе № 31. Смутные угрызения совести, которые Эрик чувствовал, вспоминая пылающую Старую Эсси, развеялись по мере угасания дня. Если никто даже не заметил, что её нет, то что она вообще такое? Рэнд Куигли, гораздо более умный человек, чем большинство других, надо отдать ему должное, также сидел в неудобном положении. Он разместился в пластиковом кресле комнаты свиданий. Он крутил на коленях игрушечную машину среднего размера с детской площадки. Это был источник разочарования с тех самых пор, сколько Рэнд мог вспомнить; дети заключенных с энтузиазмом залезали в неё, удобно усаживались и ехали вперед, но быстро разочаровывались, потому что не могли повернуть. Проблема заключалась в сломанной оси. Рэнд взял тубу эпоксидной смолы из набора инструментов и склеил слом, и теперь он собирал все части вместе, усилив ось куском шпагата. Это могли быть последние часы его жизни, но офицер Куигли не слишком переживал. Его успокаивал тот факт, что он может делать что-то полезное все то время, которое ему отписала судьба. На лесистом холме, возвышающемся над тюрьмой, Мэйнард Гринер смотрел на звезды и фантазировал о том, как расстреливает их из базуки Фрица. Если бы вы смогли это сделать, погасли бы они как лампочки? Могли ли какие-нибудь ученые пробить дыру в небе? Инопланетяне на других планетах когда-нибудь задумывались о стрельбе по звездам из базуки или бластера? Лоуэлл, упершись спиной в ствол кедра, приказал своему брату, лежащему на спине, протереть рот; свет звезд, посланный миллиарды лет назад, мелькал на слюне Мэйнарда. Настроение Лоу было раздражительным. Он не любил ждать, но применять артиллерию было не в их интересах, пока копы не сделают свой ход. Комары кусались, а какая-то геморрой-сова визжала с самого заката. Валиум мог бы улучшить настроение. Некоторые лекарства все же были полезны. Если бы могила Большого Лоуэлла была поблизости, маленький Лоуэлл, не колеблясь, выкопал бы гниющий труп и забрал из его мертвых рук бутылку Рэбел Йелл. Под ними, в перекрестье световых лучей, исходящих от прожекторов на световых мачтах, лежала Т-образная конструкция тюрьмы. С трех сторон леса окружили лощину, в которой располагались здания. А на востоке было открытое поле, поднимавшееся до самого холма, где располагался лагерь Лоу и Мэя. Это поле, думал Лоу, прекрасная линия огня. Не было никаких препятствий для полета фугасной гранаты базуки. Когда придет время, все будет просто великолепно. 3 Двое мужчин залезли в пространство между носом Флитвуда Бэрри Холдена и входными дверями тюрьмы. — Хотите сами удостоиться этой чести? — Спросил Тиг Клинта. Клинт не был уверен, что это честь, но сказал да и зажег спичку. Он поднес её к канавке с бензином, которую Тиг и Рэнд проложили ранее. Канавка вспыхнула. Огонь пробрался от входных дверей через порог стоянки и под внутренним забором. В мертвой зоне, покрытой коротко стриженой травой, отделяющей внутренний забор от наружного, груды облитых бензином шин сначала начали тлеть, а затем замерцали. Вскоре огонь разрезал большую часть темноты по периметру тюрьмы. Начали подниматься клубы черного дыма. Клинт и Тиг вернулись внутрь.