ГЛАВА 24 Вспышка была такой ослепляющей, что это мгновение чуть ли не полностью выпало из сознания Кевина: потом — когда все кончилось — он эту вспышку так и не вспомнил. Его камера не выросла в размерах, не начала плавиться. Просто в ней три или четыре раза подряд что-то хрустнуло. То ли трескались линзы, то ли лопались какие-то пружины. В белом зареве он увидел, как полароидный пес застыл. Идеальная черно-белая полароидная фотография: голова отброшена назад, каждая шерстинка стоит торчком. Клыки сияли белизной костей, пролежавших тысячелетия в стерильной пустоте каверн, оставленных водой. Глаза и те стали белыми, как у греческих статуй. Лишь дымок продолжал струиться из ноздрей и открытой пасти. Эта фотография была совершенно не похожа на все остальные, виденные Кевином: черно-белая, а не цветная, и трехмерная, а не двухмерная. Он словно видел перед собой живое существо, вдруг обратившееся в камень после взгляда, неосторожно брошенного на Медузу. — Спекся наконец, сукин ты сын! — истерично прокричал Кевин. И, словно соглашаясь с ним, застывшие передние лапы оторвались от стола; полароидный пес стал исчезать в дыре, из которой появился; сначала медленно, затем все быстрее. С глухим рокочущим звуком, будто сползающая со склона лавина. Что я увижу, если подбегу и загляну в тоннель, утягивающий полароидного пса? — подумал Кевин. Увижу я тот дом, тот забор, старика с тележкой, вытаращившегося в изумлении на лицо гиганта, не мальчика, а МАЛЬЧИКА, который смотрит на него из дыры в безоблачном небе? Засосет меня эта дыра? Или случится что-то другое? Но Кевин не побежал, а выронил «Полароид» и закрыл лицо руками. Только Джон Дэлевен, лежа на полу, увидел завершающий акт: мембрану, образовывавшую пузырь, тоже стало втягивать. Раздался сильный хлопок. Мембрану засосало в дыру, вслед за ней и лежащие на столе полароидные фотографии, сделанные стариком. Поверхность верстака вновь стала ровной и гладкой. Его сын стоял посреди магазина, закрыв лицо руками, и плакал. — Кевин! — Мистер Дэлевен поднялся и обнял мальчика за плечи. — Я должен был сделать фотографию, — говорил Кевин сквозь слезы и ладони. — Только так мы могли избавиться от него. Я должен был сфотографировать это чудовище. Вот что я хочу сказать. — Да. — Отец крепче прижал мальчика к себе. — Да, и ты сфотографировал. — Я все равно что застрелил его, папа. Ты понимаешь? — Взгляд Кевина был полон боли и страдания. — Да, — кивнул мистер Дэлевен и поцеловал сына в горячую щеку. — Понимаю. Пойдем домой. И повел Кевина к двери, подальше от окровавленного, обожженного тела старика (мистер Дэлевен надеялся, что Кевин не заметил труп, но знал, что обязательно увидит, если они еще какое-то время пробудут в магазине). Кевин уперся. — А что скажут люди? — спросил Кевин тоном чуть ли не старой девы, и мистер Дэлевен невольно рассмеялся. — Пусть говорят что хотят. До правды им никогда не докопаться, да и сомневаюсь, что кто-то попытается. — Он помолчал. — Меррилла в городе не любили, знаешь ли. — Я бы не захотел докапываться до правды, — прошептал Кевин. — Пойдем домой. — Да. Я люблю тебя, Кевин. — Я тоже люблю тебя, — ответил Кевин и, взяв отца за руку, вывел его из дыма и затхлости в яркий свет осеннего дня. ЭПИЛОГ Кевину Дэлевену исполнилось шестнадцать лет, и он получил то, что хотел: персональный компьютер и принтер. Игрушка стоила тысячу семьсот долларов. Годом раньше его родители не могли бы позволить такого подарка, но в январе, через три месяца после трагедии в «Империи изобилия», тетя Хильда тихо умерла во сне. Она действительно ЧТО-ТО СДЕЛАЛА для Кевина и Мег, вернее, МНОГО СДЕЛАЛА для всей семьи. После прохождения завещания через суд по наследственным делам и уплаты налогов Дэлевены стали богаче на семьдесят тысяч долларов. — Как здорово! Спасибо вам огромное! — кричал Кевин и целовал мать, отца и даже сестру. Мег, повзрослев на год, все так же хихикала, но уже не уклонялась от поцелуев. И Кевин не мог решить, хорошо это или плохо. Вторую половину дня он провел наверху, запуская проверочную программу. Около четырех часов спустился вниз, заглянул в кабинет отца. — Где мама и Мег? — Поехали в торговый центр… Что случилось, Кевин? — Тебе лучше подняться наверх, — пробубнил мальчик. У двери своей комнаты он повернулся к отцу. Бледный как полотно. «Придется еще приплатить», — думал мистер Дэлевен, поднимаясь на лестнице следом за сыном. Естественно. Разве не этому научил его Поп Меррилл? Долг, который ты берешь, — ерунда. А вот горбатят тебя проценты. — Мы можем взять другую машину? — спросил Кевин, указывая на компьютер со светящимся монитором. — Не знаю. — Мистер Дэлевен подошел к столу. Кевин держался позади, наблюдал. — Наверное, если возникнет такая… Он не договорил, всматриваясь в экран. — Я запустил программу текстового редактора. И напечатал: «Быстрая рыжая лиса перескочила через ленивую спящую собаку», — сказал Кевин. Только принтер выдал мне совсем другое. Мистер Дэлевен перевел взгляд на распечатку. Его руки и лоб похолодели. Он прочитал: Пес опять сорвался. Он не спит. Он не ленивый. Он ищет тебя, Кевин. «Начальный долг — ерунда, — снова подумал мистер Дэлевен. — А вот проценты… тебя ломают проценты». На листке было еще две фразы: Пес очень голоден. И он ОЧЕНЬ зол. * * * Примечания 1 Грязный негр (фр.). 2 Совокупление (англ.). 3 Герои сериалов «Кошмар на улице Вязов» и «Пятница, тринадцатое». 4