— Это же глупо! — воскликнул Керт, но Тони положил руку ему на плечо, заставив новобранца замолчать, пока тот не успел наговорить лишнего. — Если этот «бьюик» радиоактивен, мы от него избавимся, — заверил всех Тони. — Обещаю вам. Кертис посмотрел на него, как на предателя. Тони это нисколько не смутило. «Мы знаем, что радиации нет, — говорил его ответный взгляд. — „Полароиды“ это доказывают, так зачем дразнить гусей?» — Я все-таки думаю, что мы все равно должны передать его государству, — заговорил Бак. — Они могут помочь нам… вы понимаете.., найти что-нибудь полезное.., для обороны страны… — говорил он все тише и тише, чувствуя нарастающее неодобрение. Полицейские штата Пенсильвания так или иначе практически каждый день сталкивались с сотрудниками федеральных ведомств: ФБР, департамента налогов и сборов и, чаще всего, Комиссии по торговле между штатами. Им требовалось не так уж много времени, дабы убедиться на собственном опыте, что федеральный чиновник обычно не умнее медведя. Вот и Сэнди полагал, что у федералов начинают работать мозги, лишь когда речь идет о собственном выживании, и все прочие от этого только страдают. В основном. они рабы Рутины, ярые идолопоклонники Процедуры. Прежде чем поступить на службу в ПШП, Сэнди видел, как живут и действуют по инструкции в армии. Опять же годами он был чуть старше Керта и по молодости ненавидел саму мысль, что придется расстаться с «бьюиком». Лучше уж передать его ученым, работающим в частном бизнесе, к примеру, из того университета, который упомянут на футболке Кертиса. Но самый оптимальный вариант — оставить в патрульном взводе Д. В серой семье. Бак сам прервал затянувшуюся паузу: — Полагаю, не самая удачная идея. — Не волнуйся, — раздался чей-то голос. — Ты еще выиграешь «Энциклопедию Гролиера» и нашу увлекательную игру со зрителями. Тони подождал, пока стихнут смешки, потом продолжил: — Я хочу, чтобы все, кто здесь служит, знали, что произошло этим вечером, и пребывали в полной уверенности, что все, что случится позже, будет доведено до их сведения. Известите всех. Далее «бьюик» будет проходить у нас под кодовым словом.., даже буквой — Д. Просто Д. Понятно? И я буду постоянно держать вас в курсе, начиная с показаний счетчика Гейгера. Замер сделаем до начала второй смены, это я вам гарантирую. О том, что здесь происходит, мы ничего не будем рассказывать женам, сестрам, братьям или лучшим друзьям вне нашего взвода, но каждый из нас будет получать всю информацию. Старым добрым способом — на словах. У нас нет никаких бумаг, в которых упоминается этот автомобиль, если это автомобиль, и все так же пусть останется. Ясно? Вновь одобрительный гул. — Я не потерплю болтунов в патрульном взводе Д, господа. Никаких сплетен или доверительных разговоров в постели. Это понятно? Вроде бы его поняли. — Посмотрите, — вдруг воскликнул Фил, подняв «полароид». — Багажник открыт. Керт кивнул. — Теперь он снова закрыт. Открылся во время одной из вспышек и, наверное, закрылся во время другой. Сэнди вспомнил об Эннисе, и короткий, но очень уж отчетливый образ мелькнул в голове: крышка багажника «бьюика» открывается и закрывается, как голодный рот. Посмотрите на живого крокодила, полюбуйтесь им, но, ради Бога, не суйте в клетку пальцы. — Мне также показалось, что какое-то время двигались «дворники». Точно сказать не могу, очень уж яркие были вспышки, и на «полароидах» этого нет. — Почему? — спросил Фил. — Почему это происходило? — Электрические разряды, — предположил Сэнди. — Те самые, из-за которых не работало радио. — Они могли действовать на «дворники», но не на крышку багажника. Если хочешь открыть ее, надо нажать на кнопку, отодвигающую задвижку. Сэнди не нашелся с ответом. — Температура в гараже упала еще на два градуса, — добавил Керт. — За ней надо наблюдать. Совещание закончилось, и Сэнди уехал на патрулирование. И всякий раз, связываясь с коммуникационным центром, спрашивал Мэтта Бабицки, как там Д. Получая ответ: «Д — пять». В последующие годы этот вопрос и ответ регулярно звучали в эфире над Низкими холмами, окружающими города Стэтлер, Погус-Сити, Патчин. Несколько соседних патрульных взводов переняли эту манеру, даже два или три по ту сторону границы с Огайо. Они толковали этот радиовопрос как: «На базе все спокойно?» Чем очень веселили патрульных взвода Д: только они и знали, о чем, собственно, речь. * * * К следующему утру весь личный состав патрульного взвода Д был в курсе событий, но служба текла обычным чередом. Керт и Тони поехали в Питтсбург за счетчиком Гейгера. У Сэнди смена закончилась, но он два или три раза подходил к гаражу, чтобы взглянуть на «бьюик». Там царила тишина, автомобиль стоял на бетоне, как выставочный экспонат, но температура продолжала падать. Всех это удивляло и тревожило как молчаливое подтверждение, что в гараже что-то происходит. Что именно, патрульные дорожной полиции, конечно же, понять не могли, и уж тем более не могли это проконтролировать. Никто не заходил в гараж, пока Тони и Керт не вернулись на «белэре» Керта: сержант отдал соответствующий приказ. Хадди Ройер смотрел в окна гаража, когда они появились на автостоянке. Направился к ним, когда Керт снял крышку с картонной коробки, которую поставил на капот, и достал счетчик Гейгера. — А где защитные костюмы а-ля «Штамм «Андромеда»? — спросил он. Керт взглянул на него, но не улыбнулся. — Привезу в следующий раз. Керт и сержант провели целый час в гараже, поднося счетчик Гейгера к корпусу «бьюика», двигателю, колесам, проверяя сиденья, приборный щиток, большущее рулевое колесо. Керт залез со счетчиком под днище, сержант обследовал багажник. С предельной осторожностью — они даже подперли крышку граблями. Стрелка счетчика во время всех этих манипуляций практически не шевелилась. А затрещал счетчик лишь один раз, когда Тони поднес к нему часы со светящимся циферблатом, чтобы убедиться, что прибор работает. Он работал, а потому с «роудмастера» были сняты все подозрения в радиоактивности. Они прервались только раз, чтобы спуститься в кладовую за свитерами. День выдался жарким, но в гараже Б стрелка термометра опустилась ниже 48 градусов[27]. Сэнди это не нравилось, и когда они вышли из гаража, он предложил откатить ворота и прогреть гараж. Мистер Диллон спал на кухне, и они могли запереть его там. — Нет, — ответил Тони, и Сэнди видел, что Кертис полностью согласен с сержантом. — Почему нет? — Не знаю. Интуиция. К трем часам дня, когда Сэнди расписался в журнале дежурств под напечатанным: «ВТОРАЯ СМЕНА/15.00 — 23.00», — и готовился выехать на патрулирование, температура в гараже Б упала до 47 градусов[28]. Тогда как по другую сторону тонких деревянных стен была на сорок градусов выше[29]: стоял теплый летний день. И где-то в шесть часов вечера, когда Сэнди, припарковавшись рядом с рестораном «У Джимми» на старой Стэтлер-лайк, пил кофе и поджидал любителей быстрой езды, «роудмастер» впервые «родил». * * * Арки Арканян стал первым, увидевшим существо, появившееся из «бьюика», хотя он и не знал, что видит. В расположении взвода Д царили тишина и покой, в немалой степени обусловленные сообщением Керта и Тони, что гараж Б не является источником радиации. Арки только приехал из дома — трейлера на стоянке «Дримленд парк», которая находилась на Блаффс, он хотел в свое свободное время хорошенько рассмотреть этот удивительный автомобиль. И удачно выбрал момент: возле гаража Б никого не было. В сорока футах от него замерло здание базы. Никто из него не выходил и не входил. Мэтт Бабицки сдал смену и за диспетчерским пультом сидел кто-то из молодых копов. Сержант уехал домой в пять часов. Керт, сочинивший для жены легенду о ночном вызове, докашивал лужайку перед домом. В пять минут восьмого уборщик взвода Д (к тому времени очень бледный, очень задумчивый и очень испуганный) прошел мимо парнишки в коммуникационном центре на кухню, посмотреть, кого удастся там найти. Найти он хотел не новичка, а опытного копа, который знал, что к чему. Нашел Хадди Ройера, который как раз приготовил себе большую миску макарон с сыром. ТЕПЕРЬ: АРКИ — Ну? — спросил Нед, так похожий в этот момент на своего отца тем, как сидел на скамье, как смотрел в глаза, как поднимал брови, но главное, своим нетерпением. Что отличало Кертиса Уилкокса, так это нетерпение. — Ну? — Это не моя часть истории, — ответил Сэнди. — Меня там не было. А вот эти двое были. Естественно, парень переключился на меня и Хадди. — Рассказывай, Хад, — сказал я. — Ты привык делать доклады. — Хрена с два, — отвечает он мне, — ты все видел с самого начала. Вот и рассказывай. — Да, рассказывайте! — восклицает малец и тут — бам! Ударяет себя по лбу ребром ладони, аккурат между глаз. Я не мог не рассмеяться. — Давай, Арки, — говорит мне сержант. — Да отстаньте от меня, — отмахиваюсь я. — Я никогда этого не рассказывал, в смысле, как историю. Не знаю, что получится. — А ты постарайся, — говорит сержант, и я стараюсь. Поначалу сложно, я все время чувствую на себе взгляды мальчишки, которые буравят меня, но потом думаю: «Он в это не поверит, да и кто поверит?» Тогда мне становится чуть легче. Если говоришь о том, что случилось давным-давно, обнаруживаешь, что прошлое вновь открывается перед тобой. Совсем как распускающийся цветок. Лепесток за лепестком. С одной стороны, это хорошо, с другой — плохо. В тот вечер, сидя рядом с сыном Кертиса Уилкокса, рассказывая о том случае, я не знал, хорошо это или плохо. Через какое-то время Хадди присоединяется ко мне, помогает. Память у него отменная, он запомнил мельчайшие подробности. Даже то, что по радио пела Джоан Баэз. «Спасение — в мелочах», — любил повторять наш прежний сержант (особенно если что-то упускали в рапорте). А парень сидит на скамье, смотрит на нас, и глаза у него круглеют и круглеют по мере того, как сгущаются сумерки, нас окутывают вечерние запахи, над головами начинают носиться летучие мыши, а с юга все доносятся громовые раскаты. И мне стало очень грустно: очень уж он напоминал своего отца. Не знаю почему. Он прервал меня только раз. Повернулся к Сэнди — узнать, сохранились ли у нас… — Да, — без запинки говорит ему Сэнди. — Да. Конечно. Плюс тонны фотоснимков. В основном «полароиды». Если копы что и умеют, сынок, так это сохранять вещественные доказательства. А теперь помолчи. Ты хотел знать, вот и не мешай человеку рассказывать. Я понимаю, что это он про меня, и продолжаю. ТОГДА Арки в те дни ездил на старом фордовском пикапе со стандартными тремя передачами («Но у меня их четыре, если считать задний ход», — шутил он), при смене которых ручка надсадно скрежетала. А парковался там же, где будет парковаться и двадцать три года спустя, но к тому времени поменяет «форд» на внедорожник «додж рам» с автоматической коробкой передач и приводом на все четыре колеса.