Стефани повернулась к Винсу, ей хотелось задать тысячу вопросов – все срочные и ни одного четко сформулированного. – Чего улыбаешься, дорогуша? – спросил Винс. – Не знаю. – Она помолчала. – Нет, знаю. У меня такая чертова прорва вопросов, что я не знаю, с какого начать. Оба старика расхохотались. Дейв вытащил большой носовой платок из заднего кармана и вытер глаза. – Как тебя проняло! – воскликнул он. – Да, мэм! Вот что я тебе скажу, Стефф. Почему бы не представить себе, что ты на Благотворительной осенней распродаже и участвуешь в лотерее, главным призом которой является набор пищевых контейнеров «Тапперуэр»? Просто закрой глаза и вытащи билетик из круглого аквариума. – Хорошо, – кивнула Стефани и если не полностью, то частично последовала совету. – А отпечатки пальцев мертвеца? Стоматологическая карта? Я думала, если речь идет об опознании мертвецов, такие сведения тут же дают результат. – Большинство людей так думает, и, наверное, обоснованно, – ответил Винс, – но ты должна помнить, Стефф, что мы говорим о восьмидесятом годе. – Он улыбался, но его глаза оставались серьезными. – Никакой тебе компьютерной революции, я уж не говорю об Интернете, этом удивительном инструменте, который молодежь вроде тебя воспринимает как что-то само собой разумеющееся. В восьмидесятом могли сверить отпечатки пальцев и стоматологическую карту нелича – так в полиции называют неопознанную личность – с отпечатками и картой человека, которым этот нелич мог быть, но проверка по картотекам разыскиваемых преступников в полицейских управлениях заняла бы годы. И мы говорим об одном человеке, а сколько их ежегодно пропадает в Соединенных Штатах? Даже если ограничить список мужчинами от тридцати до сорока лет. Нереально, дорогуша. – Но я думала, в вооруженных силах эту информацию хранили в компьютерах даже в… – Сомневаюсь в этом, – прервал ее Винс. – А если бы и хранили, не верю, что им отсылали отпечатки пальцев Парня из Колорадо. – В любом случае опознание нашего парня началось не с отпечатков пальцев и не со стоматологической карты, – вставил Дейв. Он поглаживал широкую грудь и наслаждался предзакатными солнечными лучами, падавшими под углом, но по-прежнему теплыми. – Как я понимаю, это называется «перейти к главному». – Так с чего же началось опознание? – Для этого нам надо вернуться к Полу Дивейну, – ответил Винс, – и я с удовольствием к нему возвращаюсь, потому что, как я и говорил, здесь как раз есть история, а истории – это мое дело. Они – моя тема, как говорили в давние, давние времена. Дивейн – глоточек Горацио Элджера[11], маленький, но приятный. «Борьба и успех». «Работа и победа». – «Моча и уксус», – предложил Дейв. – Если тебе угодно, – кивнул Винс. – Конечно, ага, если тебе угодно. Дивейн уезжает с этими двумя тупыми копами, О’Шенни и Моррисоном, как только Кэткарт выдает им предварительные результаты вскрытия двух жертв пожара в многоквартирном доме, потому что им глубоко плевать на жертву несчастного случая Джона Доу, умершего на пляже Лосиного острова. Кэткарт тем временем копается в кишках Джона Доу в присутствии твоего покорного слуги. В свидетельство о смерти записывается «асфиксия, вызванная перекрытием дыхательных путей» или другой медицинский эквивалент. В газеты отправляется «фото спящего», которое наши викторианские предки более точно называли «посмертным портретом». И никто не звонит в управление генерального прокурора или в полицию штата в Огасте, чтобы сообщить о пропавшем отце, или дяде, или брате. – Похоронное бюро Тиннока продержало его в своем морге шесть дней. Такого закона нет, но, как во многих делах такого сорта, Стеффи, ты узнаешь, что это общепринятый порядок. Все в похоронном бизнесе это знают, хотя никто и не скажет почему. По прошествии этого периода Эйб Карви забальзамировал труп, поскольку его никто не востребовал. Он остался Джоном Доу. И тело перевезли в склеп похоронного бюро на кладбище «Морской вид»… – От этой части вашего рассказа мурашки бегут по коже, – признала Стефани. Она буквально видела этого мужчину в склепе, почему-то не в гробу (хотя похоронное бюро наверняка уложило тело в какой-нибудь дешевый ящик), а просто лежащим на каменном постаменте под простыней. Посылка, оставленная в почтовом отделении страны мертвых. – Ага, есть такое, немного, – согласился Винс. – Хочешь, чтобы я продолжил? – Если остановитесь, я вас убью, – ответила Стефани. Он кивнул, уже без улыбки, но довольный ее реакцией. Она не могла сказать, откуда ей это известно, но знала. – Тело пролежало в склепе все лето и половину осени. Пришел ноябрь, тело оставалось неопознанным и невостребованным, поэтому его решили похоронить. – У Винса с его выговором янки «похоронить» рифмовалось с «порубить». – Пока земля не замерзла и не стало трудно копать, ты понимаешь. – Да, – тихо ответила Стефани. И она понимала. На этот раз не почувствовала телепатического общения стариков, но, вероятно, без этого не обошлось, потому что продолжил историю (какой бы она ни была) Дейв, без единого намека от издателя «Островного еженедельника». – Дивейн закончил стажировку у О’Шенни и Моррисона, которая не доставила ему никакого удовольствия. Вероятно, даже подарил им по галстуку или чему-то такому, отмучившись три месяца, или четыре, или сколько там ему полагалось. Думаю, я говорил тебе, Стефани, что этот парень не опускал рук перед трудностями. Но уехав отсюда и передав все необходимые бумаги в свой колледж – я думаю, в Джорджтауне, но ты не сердись на меня, если это не так, – он вновь начал учиться, сосредоточившись на дисциплинах, необходимых для поступления в юридическую школу. И на этом, если не считать двух моментов, Пол Дивейн покидает эту историю, которая, по словам Винса, вовсе и не история, за исключением, возможно, этой части. Первый момент: Дивейн улучил возможность заглянуть в пакет с уликами и просмотрел личные вещи Джона Доу. Второй: у него завязались серьезные отношения с девушкой, которая привела его домой, чтобы познакомить с родителями, как девушки часто делают в случае серьезности отношений, и у отца этой девушки была как минимум одна дурная привычка, в те дни более распространенная, чем ныне. Он курил сигареты. Голова у Стефани варила хорошо (о чем оба старика знали), и она тут же вспомнила пачку сигарет, выпавшую на песок пляжа Хэммока, когда мертвец завалился набок. Джонни Грэвлин (нынешний мэр Лосиного острова) поднял ее и вернул в нагрудный карман мертвеца. И тут Стефани осенило: озарение полыхнуло слепящим пламенем. Стефани дернулась, словно от укола. Ее нога задела стоявший на полу стакан и опрокинула его. Кола, пузырясь, растеклась по старым доскам террасы, через щели закапала на камни и сорняки внизу. Старики не обратили на это внимания. Они прекрасно знали, что происходит – человеку открылась истина, – и наблюдали за своей стажеркой с интересом и радостью. – Акцизная марка! – Стефани едва не вопила. – На дне каждой пачки есть акцизная марка! Старики зааплодировали, негромко, но искренне. Глава 10 – Позволь мне сказать, – вновь заговорил Дейв, – что увидел юный мистер Дивейн, когда, нарушая запрет, заглянул с пакет с уликами, Стеффи. Я уверен, он сделал это просто назло детективам-тупицам, а не потому, что надеялся обнаружить что-то важное среди немногочисленных предметов. Прежде всего, там лежало обручальное кольцо Джона Доу: золотое, узкое, без выгравированного имени, даже без даты свадьбы. – Они не оставили кольцо на его… – Стефани увидела, что старики смотрят на нее, и поняла глупость собственного предположения. Если бы мертвеца опознали, кольцо бы вернули. Оно могло лечь в землю, надетое на палец, если бы того пожелала семья покойного. Но до опознания кольцо оставалось уликой и хранилось в положенном месте. – Нет, разумеется, нет, – признала она свою ошибку. – Чуть не сморозила глупость. Но вот что… Где-то все-таки была миссис Доу. Жена Парня из Колорадо. Так? – Ага, – с неохотой ответил Винс Тиг. – И мы ее нашли. Со временем. – И маленькие Доу тоже были? – спросила Стефани, думая о том, что у мужчины такого возраста детей могло быть много. – Давай пока отложим этот вопрос, – предложил Дейв. – Ой, – вырвалось у Стефани. – Извините. – Извиняться не за что. – Он чуть улыбнулся. – Просто не хочется терять то место, где остановился. А это очень легко, когда… Как это лучше сказать, Винс? – Когда нет связующей нити. – Винс тоже улыбался, но глаза его слегка затуманились. Стефани задалась вопросом, не связано ли это с маленькими Доу. – Именно, нет связующей нити. – Дейв кивнул, задумался, а потом продемонстрировал, что не потерял того места, где остановился. – В пакете для улик лежали обручальное кольцо, семнадцать долларов купюрами – десятка, пятерка и две по одному, – пригоршня мелочи, где-то на бакс. И еще, по словам Дивейна, одна иностранная монетка. Судя по буквам, сказал он, возможно, русская. – Русская? – изумилась Стефани. – Такой алфавит называют кириллицей, – пробормотал Винс. Дейв двинулся дальше. – В пакете также лежали упаковка мятных пастилок «Сертс» и упаковка жевательной резинки «Биг рэд» без одной пластинки. Еще книжица спичек с рекламой купонов на лицевой стороне – я уверен, ты такие видела, их раздают во всех магазинах, – и Дивейн сказал, что по книжице чиркнули только один раз, оставив четкую розовую линию. И наконец, сигаретная пачка, вскрытая, без одной или двух сигарет. Дивейн думал, что из пачки достали только одну сигарету, а подтверждение тому – книжица спичек, по которой чиркнули один раз. – И никакого бумажника. – В голосе Стефани не слышалось вопросительных ноток. – Да, мэм. – И никаких документов. – Абсолютно. – Не рассматривалась ли версия, что кто-то прошел мимо, украв остаток стейка мистера Доу вместе с его бумажником? – спросила Стефани, и с ее губ сорвался смешок, прежде чем она успела прикрыть рот рукой. – Стеффи, мы рассматривали и эту версию, и все другие, – ответил Винс. – В том числе экзотические: его сбросила на пляж Хэммока одна из летающих тарелок, именуемых в этих краях Береговыми огнями. – Месяцев через шестнадцать после того, как Джонни Грэвлин и Нэнси Арно нашли этого человека, – продолжил рассказ Дейв, – Пола Дивейна пригласили провести выходные в родительском доме его подруги, в Пенсильвании. К тому времени он и думать забыл о Лосином острове, пляже Хэммока и Джоне Доу. По его словам, они с подругой вечером собирались то ли в кино, то ли куда-то еще. Родители находились на кухне, домывали посуду после ужина – прибирались, как у нас говорят, – и хотя Дивейн предложил помочь, его отправили в гостиную, сославшись на его незнание, где что лежит. Там он сидел, смотрел телевизор, и его взгляд случайно упал на кресло Папы Медведя, а на маленьком столике рядом с креслом, вместе с «ТВ-гидом» и зажигалкой Папы Медведя, лежала пачка сигарет Папы Медведя. Он помолчал, улыбнулся Стефани и пожал плечами. – Странно, как иной раз все складывается. Заставляет задуматься, почему гораздо чаще не складывается. Если бы пачка лежала по-другому, крышкой к Полу, а не донышком, наш Джон Доу, возможно, так и остался бы Джоном Доу, не став ни Парнем из Колорадо, ни мистером Джеймсом Коганом из Нидерленда, города, расположенного чуть западнее Боулдера. Но пачка лежала донышком к Полу Дивейну, и он увидел акцизную марку. Именно марку, вроде почтовой, и она навела его на мысль о пачке сигарет в пакете для улик. – Видишь ли, Стеффи, один из надзирателей Пола Дивейна – я не помню, О’Шенни или Моррисон – курил, и среди прочего Полу предписывалось покупать сигареты «Кэмел». Тоже с акцизными марками, но не такими, как на пачке в пакете с уликами. Ему показалось, что на пачках сигарет, продававшихся в штате Мэн, которые он и покупал для детектива, марки чернильные, вроде тех печатей, какие тебе иногда ставят на руку, если ты приходишь на танцы в маленьком городке, или… Ну, не знаю… – На Ежегодный праздник окончания лета на ферме Жернера с катанием на возу сена и пикником? – с улыбкой спросила Стефани. – Именно! – воскликнул Дейв, нацелив на нее пухлый палец. – В общем, это не тот случай, когда ты подпрыгиваешь и кричишь: «Эврика!» – но в те выходные Пол Дивейн мысленно вновь и вновь возвращался к этой пачке сигарет, потому что ему не давали покоя воспоминания о другой пачке, в пакете для улик. Ранее Пол Дивейн исходил из того, что на пачке сигарет Джона Доу обязательно должна стоять акцизная марка штата Мэн, откуда бы он ни приехал в этот штат. – Почему? – Потому что из пачки достали только одну сигарету. И какому курильщику хватит одной на шесть часов? – Не заядлому? – Человека, у которого в кармане целая пачка, а за шесть часов он выкуривает только одну сигарету, вообще курильщиком не назовешь, – мягко вставил Винс. – Опять же, Дивейн видел язык мертвеца. И я видел… Когда стоял на коленях рядом с ним и направлял в рот луч отоскопа доктора Робинсона. Язык был розовый, как мятная конфетка. Язык некурящего. – И книжица спичек, – задумчиво добавила Стефани. – По которой чиркнули один раз. Винс Тиг улыбался. Улыбался и кивал. – Один раз. – И зажигалки не было? – Не было, – хором ответили старики и рассмеялись. Глава 11 – Дивейн подождал до понедельника, – вновь заговорил Дейв, – а поскольку эта неувязка с сигаретами не давала ему покоя, хотя прошло почти полтора года после того, как он закрыл для себя эту часть своей жизни, он позвонил мне и объяснил, что у него возникла идея: возможно, только возможно, пачка сигарет, которую Джон Доу носил с собой, куплена не в штате Мэн. А если так, то акцизная марка на донышке подскажет, из какого штата он приехал. Пол высказался в том смысле, что Джон Доу, скорее всего, некурящий, но в любом случае акцизная марка может стать ниточкой, которая позволит распутать весь клубок. Я с ним согласился, но спросил, почему он позвонил мне. Он ответил, что не знает никого, кто мог бы этим заинтересоваться по прошествии столь долгого срока. Он не ошибся: меня это по-прежнему интересовало – как и Винса, – и насчет акцизной марки его догадка тоже оказалась верной. – Как тебе известно, я не курильщик и никогда им не был, и это одна из причин, благодаря которым я дожил до такого солидного – шестьдесят пять лет – возраста и нахожусь в столь блестящей форме… Винс что-то буркнул и отмахнулся, а Дейв продолжил, не обращая на него внимания: – Короче, я прогулялся по улице до газетного киоска «Бэйсайд ньюс» и попросил разрешения взглянуть на пачку сигарет. Взял пачку и увидел, что акцизная марка чернильная и совсем не напоминает почтовую. После этого я позвонил в управление генерального прокурора и поговорил с неким Мюрреем в Архиве вещественных доказательств. Разговаривал с ним как можно дипломатичней, Стефф, потому что эта парочка тупых детективов по-прежнему работала… – И они проглядели потенциально важную зацепку, так? – спросила Стефани. – Она могла сузить поиски Джона Доу до одного штата. И лежала у них под носом. – Да, – кивнул Винс, – и они никоим образом не могли возложить вину на своего стажера, потому что приказали ему не соваться в пакет с уликами. Плюс к тому времени, когда стало ясно, что он их ослушался…