Это напоминание — своего рода последний подарок отца. Я бы сказал, страшный подарок, но по-своему замечательный. Я заснул за столом в библиотеке, уронив голову на руки перед линованным блокнотом. Проснулся утром — поясница ноет, зато ощущение свободы — наконец-то избавился от того, что лежало камнем на сердце. И вдруг вижу: ночью я был, оказывается, в зале не один. Пока я спал, кто-то входил. От двери читального зала — я ее, как обычно, запер — к моему столу ведут следы, еле заметные отпечатки грязи. Следов, ведущих к двери, нет. Кто бы это ни был, что бы это ни было, Оно приходило ко мне, оставило свой знак… и исчезло. К лампе, что стоит у меня на столе, привязан воздушный шар, наполненный гелием. Он завис на косом луче, проникавшем в высокое окно. На воздушном шаре я увидел свое лицо. Оно было без глаз. Из пустых глазниц сочилась кровь, тонкая резиновая кожа вздулась, и рот исказился в крике. Я глянул на этот рот и закричал во весь голос. Крик отозвался эхом под сводами библиотеки, вибрируя на железной винтовой лестнице, ведущей к стеллажам. Воздушный шар поплыл и лопнул.