«Эх, был бы у меня порошок, вызывающий зуд во всем теле, или сирена. Может, удалось бы его убить», — подумал Ричи. Но в эту секунду Билл схватил его за воротник куртки и оттащил в сторону. И, надо сказать, вовремя. Чихание оборотня оборвалось столь же внезапно, как и началось, и он бросился на Ричи. Он оказался очень проворным. Ричи, вероятно, так бы и сидел на земле, держа пустой пакет от чихательного порошка, точно в наркотическом опьянении, удивленно тараща глаза на оборотня. Он удивлялся бы, какая у чудовища бурая шерсть, какая красная кровь. Он просидел бы так, наверное, до тех пор, пока лапы монстра не сомкнулись бы у него на шее и длинные когти не распороли бы ему горло. Но Билл снова схватил его за куртку и вынудил встать. Прихрамывая, Ричи пустился наутек вслед за Биллом. Они обогнули дом и поравнялись с крыльцом. «Теперь он не посмеет преследовать нас, — подумал Ричи. — Мы уже почти на улице. Теперь он не посмеет… не посмеет». Но чудовище бежало следом. Ричи слышал, как оно рычит, что-то бормочет и шмыгает сопливым носом. Наконец они подбежали к дереву, где стоял Сильвер. Билл вскочил в седло, бросил «вальтер» в сумку, куда прежде они клали игрушечные пистолеты. Ричи кинул взгляд через плечо и тотчас прыгнул на багажник: человековолк пересекал газон. Их разделяло расстояние меньше двадцати футов. Школьная форма оборотня была вся в соплях. Из раны на правом виске торчала белая кость. У ноздрей размазался чихательный порошок. В довершение, к великому ужасу, Ричи заметил, что на куртке оборотня вместо «молнии» болтались большие оранжевые пуговицы-помпоны. В следующее мгновение от страха он чуть не упал в обморок: на куртке с левой стороны золотыми нитками было вышито его имя. Куртка в этом месте вся пропиталась кровью, но буквы виднелись отчетливо. «Ричи Тоузнер», — прочел Ричи. — Гони, Билл! — завизжал Ричи. Сильвер пришел в движение, но набирал скорость очень медленно. Когда они выехали на середину проезжей части, оборотень уже пересек придорожную канаву. Выцветшие его джинсы были забрызганы кровью. Глядя на него через плечо, Ричи застыл как завороженный, точно под влиянием гипноза. Он заметил, что джинсы человековолка местами треснули по швам и из дыр торчит бурая шерсть. Сильвер неистово раскачивался из стороны в сторону. Вцепившись в руль, Билл привстал и откинул голову назад, глядя куда-то в серое небо. На шее у него вздулись жилы. Он жал на педали изо всех сил, но Сильвер еще не разогнался. Ричи увидел, как к нему потянулась лапа оборотня. Он жалобно завизжал и увернулся от удара. Человековолк зарычал и осклабился: он был уже совсем близко, Ричи видел желтые уголки глаз и чувствовал изо рта оборотня сладковатый запах гнилого мяса. Он заметил, что вместо обычных зубов у чудовища были кривые клыки. Оно вновь занесло лапу, и Ричи опять завизжал. Он был уверен, что этот удар снесет ему голову, но лапа прошла в каком-то дюйме от него. Сила удара была такова, что потные слипшиеся волосы Ричи сдуло ветром со лба, и они встали дыбом. — Г-гони, Сильвер! — не своим голосом закричал Билл. Он достиг вершины небольшого пологого спуска. Может, хватит, чтобы разогнать Сильвера. Наконец велосипед начал набирать скорость, застрекотали спицы. Билл очертя голову жал на педали. Сильвер перестал раскачиваться и стрелой понесся по Ниболт-стрит в сторону шоссе. «Слава Богу, слава Богу… — пронеслось в голове у Ричи. — Слава…» Человековолк опять зарычал. «Боже мой, ревет так, словно он совсем рядом». У Ричи сперло дыхание. Он сдавленно застонал и схватился за Билла — еще немного, и оборотень стянул бы его с велосипеда. Билл откинулся назад, но не выпустил руля. На мгновение Ричи показалось, что огромный Сильвер сейчас потеряет управление и они грохнутся наземь. В ту же секунду куртка Ричи, которая и так уже годилась разве что на тряпки, разорвалась по швам на спине, затрещала, точно выходящие из кишечника газы. Дыхание отпустило. Ричи обернулся и уставился в карие с грязной поволокой глаза оборотня-убийцы. — Билл! — попытался он выкрикнуть, но слово застряло у него в горле. Однако Билл, похоже, услышал. Он еще сильней нажал на педали — никогда он не гнал с такой скоростью. Все силы, дремавшие в нем, сдерживаемые страхом, казалось, обрели свободу. Он чувствовал в горле привкус крови. Глаза выкатились из орбит. Раскрытый рот жадно ловил воздух. Его охватила неизъяснимая, воистину сумасшедшая веселость, как будто он вырвался на свободу из заточения. Он точно обрел себя. Обрел желание победить. Привстав в седле, Билл с силой и уговорами разгонял велосипед. Сильвер продолжал набирать скорость. Он вошел в ритм, почувствовал дорогу и уже не шел, а летел. И Билл ощущал его полет. — Г-гони, Сильвер! — снова закричал он. — Г-гони, Сильвер! Ричи услышал, как часто застучали по щебеночной дороге кожаные ботинки оборотня. Он обернулся. Человековолк со страшной силой ударил его лапой по голове. На мгновение Ричи подумал, что ему снесло полчерепа. Мир обесцветился. Все померкло. Звуки угасли. Ричи повернулся лицом к Биллу и отчаянно прижался к его спине. Правый глаз заливала горячая кровь. Оборотень снова замахнулся и обрушил лапу, на сей раз на край багажника. Ричи почувствовал, что велосипед пьяно зашатался, казалось, он вот-вот опрокинется, но, слава Богу, Сильвер устоял. Билл снова крикнул: «Г-гони, Сильвер!», но этот крик прозвучал издалека, точно отголосок эха. Ричи закрыл глаза, судорожно вцепившись в Билла, и ждал неотвратимого конца. 14 Билл тоже слышал, что оборотень, несмотря ни на что, пустился за ними вдогонку, но не отваживался обернуться и посмотреть. Когда он настигнет их и опрокинет наземь, тогда все и выяснится. Биллу было не до любопытства. С него довольно одной этой мысли. «Гони, Сильвер! — мысленно повторял он про себя. — Покажи все, на что ты способен. Покажи, Сильвер!» И снова Билл Денбро неожиданно превзошел себя и вышел победителем в схватке с дьяволом, только теперь это был мерзкий клоун с потным маслянистым лицом, криво оскаленной пастью, с ухмылкой вампира и с глазами, точно яркие серебряные монеты. Клоун, с каким-то дьявольским умыслом напяливший на себя поверх серебристого костюма с оранжевыми пуговицами-помпонами куртку с цветами деррийской средней школы. «Гони, Сильвер, гони! Ну что же ты, Сильвер?» Мимо сплошной массой проносились дома Ниболт-стрит. Разогнавшийся Сильвер уже не скрипел. Топот ног преследователя как будто немного стих. Билл не решался оглянуться. Ричи вцепился в него мертвой хваткой. У Билла даже сдавило дыхание, он хотел попросить Ричи, чтобы он не сжимал ему так сильно бока, но решил поберечь дыхание. Впереди, словно в чудесном сне, у пересечения Ниболт-стрит с шоссе, включавшим в себя Витчем-стрит, показался знак «Стоп». Витчем-стрит была оживленной: в обе стороны то и дело проносились машины. Это показалось Биллу воистину чудом, может, оттого, что безумный ужас сменился состоянием нервного истощения. «Сейчас придется затормозить или придумать что-нибудь невероятное, чтобы спастись от преследователя», — подумал он и рискнул оглянуться. И, глянув, тотчас затормозил, впечатав заднюю шину в асфальт. Ричи больно ударился головой о правое плечо Билла. Ниболт-стрит была совершенно безлюдна. Чудовище исчезло. Но в двадцати пяти ярдах, у первого заброшенного дома — а эти дома образовывали как бы похоронный кортеж на пути к депо — мелькнуло что-то оранжевое. Клоун лежал около водосточной трубы у обочины. — О-о-х! Билл не сразу заметил, что Ричи соскальзывает с багажника. Глаза его закатились, и Биллу были видны только края радужной оболочки под верхними веками. Залепленная пластырем дужка очков свисала сбоку. Со лба медленно стекала кровь. Билл схватил друга за руку, и они оба слетели с велосипеда. Потеряв равновесие, Сильвер опрокинулся. Ребята упали на асфальт, сцепившись руками и ногами. Билл сильно ушибся и закрякал от боли. Веки у Ричи задрожали — он приоткрыл глаза. — Я покажу вам, сеньор, где находится ваше сокровище, но этот Доббс очень опасен, — с хрипом втянув в себя воздух, проговорил Ричи голосом Панчо Ваниллы. Несуразность фразы и слабый, точно потусторонний голос друга сильно напугали Билла. На лбу у Ричи виднелась неглубокая рана, а к ней прилипло несколько бурых шерстинок. Они были курчавыми; подобные волоски Билл видел на лобке у отца. При виде этих шерстинок он почувствовал еще больший страх. Он шлепнул Ричи ладонью по голове. — У, больно! — вскричал Ричи и широко раскрыл глаза. — Зачем ты меня бьешь, Билл? Ты мне очки разобьешь. Они и так уже сломаны. Ты что, не видишь? — Мне п-показалось, т-ты при с-смерти, — ответил Билл. Ричи медленно привстал, потрогал рукою лоб и застонал. — Что случилось? И тут он вспомнил. Зрачки у Ричи в ужасе расширились. И он, хрипло дыша, поспешно встал на четвереньки. — Не н-надо, — успокоил его Билл. — Он с-скрылся. Ричи увидел пустынную и словно застывшую улицу и, уже не владея собой, заплакал. Билл смотрел на него секунду-другую, затем обнял Ричи за плечи. Ричи прижался к его шее и тоже стиснул его в объятиях. Он хотел сказать что-нибудь умное, например, про то, что Биллу надо было бы еще раз попытаться выстрелить в человековолка в упор, но он не смог ничего выговорить. Из груди у него вырывались только рыдания. — Не надо, Ри-ричи, н-н-не надо, — произнес Билл и тоже разрыдался. Они стояли в обнимку на четвереньках возле перевернутого велосипеда и по их чумазым от угольной пыли лицам стекали чистыми струями слезы. Глава 9 ЧИСТКА 1 Двадцать девятого мая 1985 года, пролетая над штатом Нью-Йорк, Беверли Роуган вдруг снова закатывается смехом. Она прикрывает рот обеими ладонями — она боится, что ее примут за ненормальную, но ее разбирает смех, и Беверли не может остановиться. «Когда-то давно мы много смеялись, — думает она. — Мы все время жили в страхе, но все равно часто смеялись. Бывало, найдет веселье и не можем остановиться. Вот и теперь нашло». Сосед рядом, молодой человек с длинными волосами, довольно симпатичен. В половине третьего (почти два с половиной часа назад) в Милвоки, а затем в Кливленде и Филли он бросал на нее восхищенные взгляды, но с пониманием и уважением отнесся к ее нежеланию поддерживать разговор. После нескольких вступительных фраз, на которые она отвечала с сухой вежливостью, не более того, сосед открыл дорожную сумку, достал из нее роман Роберта Ладлума и углубился в чтение. Теперь же, слыша ее смех, он захлопывает роман, заложив страницу пальцем, и участливо спрашивает: — У вас все в порядке? Беверли кивает головой, пытаясь придать лицу серьезное выражение, а затем снова фыркает от смеха. Молодой человек слегка улыбается, вопросительно и озадаченно. — Так, пустяки, — говорит Беверли, снова пытаясь изобразить на лице серьезность, но у нее ничего не выходит. Чем больше она старается, тем сильнее ее разбирает смех. Как когда-то в детстве. — Я вдруг подумала: я ведь даже не знаю, что это за авиалиния. Видела только: на фюзеляже нарисована большая утка… Но ее опять разбирает смех, и она закатывается хохотом. Пассажиры оглядываются, иные смотрят нахмурясь. — «Рипаблик», — отвечает сосед. — Простите, что вы сказали? — Мы летим на самолете «Рипаблик Аэрлайнз» со скоростью четыреста семьдесят миль в час. Вон там у вас на спинке сиденья кармашек, а в нем инструкция ОЗОС. Там сказано… — ОЗОС? Он достает из кармана своего сиденья инструкцию безопасности. На первой странице действительно изображена эмблема «Рипаблик Аэрлайнз». В инструкции указаны аварийные выходы из салона, где можно найти плавучие средства на случай непредвиденной посадки на море, подробно объяснено, что надлежит делать при аварии. — Инструкция ОЗОС — «оторви зад от сиденья», — поясняет молодой человек, и они оба хохочут. «А он ничего, симпатичный», — неожиданно думает Беверли. Свежая мысль, первая мысль после пробуждения, когда голова еще не забита всякой ерундой. На молодом человеке пуловер и джинсы-варенки; темно-русые волосы скреплены на затылке сыромятным ремешком. Беверли вспоминает «конский хвост», который она носила в детстве. «У него, наверное, очень приятный член, вкрадчивый, деликатный. Достаточно длинный для танца бедер, но не толстый. Быть может, оттого в этом парне нет никакой высокомерности».