— Бывали, знаю. — Полли начала терять терпение. — Это все-таки мои руки. — Полли, я просто пытаюсь… — Я знала, что ты скорее всего воспримешь все именно так, как сейчас. Но факты говорят сами за себя, Алан. Я знаю, что такое ревматическая ремиссия, и, дорогой мой, это не совсем то. Лет пять или шесть назад у меня бывали периоды улучшения, но так хорошо я не чувствовала себя даже в лучшие из них. Сейчас все по-другому. Это похоже на… — Она запнулась и как-то странно взмахнула руками. — Это как вновь стать здоровой. Я не надеюсь, что ты поймешь, что я имею в виду, но объяснить лучше я вряд ли смогу. Алан хмуро кивнул. Он понял, о чем она говорила, и понял, что она была искренна. Может быть, ацка раскрыла какие-нибудь лечащие центры в ее мозгу. Интересно, такое вообще возможно, если учесть, что природа ее болезни была не психосоматической? Розенкрейцеры думали, что такое случается сплошь и рядом. Так же считают и миллионы людей, купивших книгу Рона Хаббарда «Дианетика». Алан не имел на этот счет определенного мнения, но он знал одно — ему ни разу еще не встречался слепец, прозревший благодаря сосредоточенным размышлениям, или раненый человек, остановивший кровотечение усилием воли. И еще у него было стойкое ощущение, что здесь что-то не так. Что-то во всей этой ситуации плохо пахло. Даже воняло, как тухлая рыба, пролежавшая три дня на солнце. — Давай прекратим этот спор, — сказала Полли. — Я стараюсь не злиться на тебя, и меня это изматывает. Пойдем со мной. Сам поговоришь с мистером Гонтом. Все равно тебе пора с ним познакомиться. Может быть, он объяснит, как работает этот талисман: что он делает… и чего не делает. Алан опять посмотрел на часы. Без четырнадцати минут три. Он уже был готов согласиться на ее предложение и оставить Брайана Раска на потом. Но застать паренька на пути из школы — вне дома — казалось правильнее всего. Когда рядом не будет матери, которая взовьется, как львица, защищающая своего детеныша, будет перебивать или даже советовать сыну молчать, Алан сможет добиться ответов на свои вопросы. Да, видимо, так и придется сделать: если выяснится, что ее сыну есть что скрывать, или миссис Раск просто подумает, что ему есть что скрывать, тогда получить нужную информацию станет практически невозможно. На одной чаше весов — предполагаемый мошенник; на другой — Брайан Раск, возможно, имеющий ключ к тайне двойного убийства. — Не могу, дорогая, — сказал он. — Как-нибудь в другой раз. Мне нужно съездить в школу и кое с кем поговорить, причем ехать надо немедленно. — Это касается Нетти? — Это касается Вильмы Ержик… но если мои предположения верны, то и Нетти тоже. Если что-нибудь выяснится, я тебе сообщу. А пока я тебя попрошу об одном одолжении… — Алан, я ее куплю! Речь идет о моих руках, не о твоих! — Покупай, я ничего тебе не говорю. Но выпиши ему чек, вот и все. Нет причины, по которой он отказался бы его принять… если он честный бизнесмен. Ты живешь в этом городе, банк через дорогу. Но зато, если всплывут какие-то штучки, у тебя будет пара дней, чтобы отменить платеж. — Посмотрим, — сказала Полли. Ее голос звучал спокойно, но Алан понял, что он все-таки соскользнул с одного из этих скользких камней и плюхнулся в воду. — Алан, ты думаешь, что он жулик? Ты думаешь, что он отберет денежку у легковерной простушки, свернет свой шатер и скроется в нощи? — Я не знаю, — так же спокойно ответил Алан. — Но вспомни, что он всего лишь неделю в городе. Так что чек будет просто разумной предосторожностью. Да, все это было разумно. Полли не спорила. Но ее злила эта разумность и упрямый рационализм перед лицом того, что она считала настоящим чудом. Она с трудом удерживалась от того, чтобы не щелкнуть пальцами у него перед носом и не заорать: «А это ты ВИДИШЬ, Алан? Ты что, ОСЛЕП?» А то, что Алан был прав, и если у мистера Гонта все в порядке, то проблем с ее чеком у него быть не должно, злило ее еще больше. Осторожнее, шепнул внутренний голос. Осторожнее, не горячись, подумай, прежде чем раскрывать рот. Помни, ты любишь этого человека. Но тут встрял другой голос, чужой, холодный и незнакомый: Люблю? В самом деле люблю? — Спасибо, — сказала она, сжав губы и отодвигаясь от него. — Спасибо, что ты соблюдаешь мои интересы. Иногда я забываю, как сильно я в этом нуждаюсь, извини. Я обязательно выпишу ему чек. — Полли… — Нет, Алан. Не надо ничего говорить. Я больше не могу злиться. — Полли открыла дверь и выскользнула наружу. Ее юбка скользнула вверх, на секунду обнажив обворожительное бедро. Алан тоже собрался выйти, чтобы догнать ее, поговорить, успокоить и убедить, что высказал свои опасения лишь потому, что он за нее беспокоится. Но тут он снова взглянул на часы. Без десяти три. Даже если гнать всю дорогу, он может упустить Брайана Раска. — Поговорим вечером, — крикнул он из окна. — Хорошо, — ответила Полли. — Поговорим. — Даже не обернувшись, она пошла к двери под зеленым навесом. Прежде чем развернуться и поехать в обратную сторону, Алан услышал звон маленького колокольчика. 5 — Мисс Чалмерс! — приветливо воскликнул мистер Гонт, поставив галочку в своем списке. Список уже приближался к концу: Полли была предпоследней. — Полли… пожалуйста, — сказала она. — Прошу прощения. — Он улыбнулся еще лучезарнее. — Полли. Она улыбнулась в ответ, но улыбка получилась вымученной. Теперь, когда Алан уехал, она пожалела, что они расстались вот так. Внезапно она поняла, что вот-вот расплачется. — Мисс Чалмерс? Полли? Вы себя плохо чувствуете? — Мистер Гонт обошел прилавок и подошел к ней. — Вы очень бледная. — Его лицо покрылось морщинами неподдельной заботы. И о таком душевном человеке Алан думает невесть что, подумала Полли. Если бы он хоть раз его увидел… — Это, наверное, из-за солнца, — сказала она нетвердо. — Там так жарко. — А тут прохладно, — сказал мистер Гонт. — Проходите, Полли. Присаживайтесь. Он провел ее, почти касаясь рукой поясницы, но все-таки не дотрагиваясь, к красному креслу, обитому плюшем. Она села, сдвинув колени. — Я вас видел в окно, — сказал Гонт. Он сел рядом с ней и скрестил на коленях свои длинные руки. — Мне показалось, что вы с шерифом о чем-то спорите. — Да так, ерунда, — сказал она, но одинокая слезинка сорвалась с уголка ее глаза и скатилась по щеке. — Напротив, — сказал он. — Это очень важно. Она удивленно взглянула на него… и карие глаза мистера Гонта буквально впились в ее глаза. А раньше они были карими? Полли не могла вспомнить. Но сейчас, когда она смотрела ему в глаза, вся печаль этого дня — похороны несчастной Нетти, дурацкая ссора с Аланом — начала рассеиваться. — Важно? — Полли, — сказал он тихо. — Я думаю, все уладится. Все будет хорошо. Если вы мне поверите. Вы мне верите? — Да, — сказала Полли, хотя что-то в ее душе как бы издалека и едва слышно, но тем не менее отчаянно призывало опомниться. — Я верю вам. И не важно, что говорит Алан, я верю вам всем сердцем. — Вот и славно, — сказал мистер Гонт и взял Полли за руку. Ее лицо на мгновение исказилось от отвращения, но тут же вернулось к прежнему сонному и расслабленному выражению. — Очень хорошо. И твоему другу шерифу нечего волноваться: твой чек подойдет мне не хуже золота. 6 Алан понял, что опоздает, если не включит мигалку и не поставит ее на крышу. Он не хотел этого делать. Он не хотел, чтобы Брайан Раск видел полицейскую машину с включенной сиреной. Он хотел, чтобы мальчик видел немного просевший «универсал», какой, возможно, водит и его отец. Ехать к школе было уже слишком поздно. Алан остановился на перекрестке Главной и Школьной улиц. По логике, именно этой дорогой должен идти домой Брайан; оставалось надеяться, что законы логики сегодня все-таки выйдут на работу. Алан вышел из машины, присел на бампер и полез в карман за жвачкой. Он уже разворачивал пластинку, когда в здании школы раздался звонок, возвещавший об окончании занятий. Шериф решил, что обязательно поговорит с мистером Лиландом Гонтом из Экрона, штат Огайо, как только закончит с Брайаном Раском, пусть даже сегодня в магазин пускают лишь по особым приглашениям… но потом передумал. Сначала он позвонит в офис Главного прокурора в Августе, чтобы они прошерстили картотеку — не числится ли за Гонтом каких афер. Если там ничего нет, пусть пошлют запрос в центральный вычислительный центр ФБР в Вашингтоне — этот центр, по мнению Алана, был самым лучшим из того немногого, что сделала в свое время администрация Никсона. Первые дети уже шли по улице: орали, толкались, смеялись. Алану вдруг пришла в голову одна мысль, и он открыл дверцу машины со стороны водителя. Потом он открыл бардачок и порылся в сваленных там вещах. Банка с сюрпризом Тодда выпала на коврик. Алан уже готов был сдаться, когда наконец нашел, что искал. Он захлопнул бардачок. В руках он держал небольшой картонный пакет с надписью: Фокус с бумажным букетом Компания «Магия Блакстона» Паттерсон, Нью-Джерси, Грир-стрит, 19 Из этого пакета Алан извлек толстую пачку разноцветной оберточной бумаги и засунул ее под ремешок часов. У всех фокусников есть несколько «потайных мест» на теле и в одежде, и у каждого есть свой любимый тайник. У Алана таким тайником был ремешок часов. Позаботившись о знаменитом бумажном букете, Алан откинулся на спинку сиденья и стал ждать Брайана Раска. А вот и он — едет на велосипеде, бешено крутит педали и рассекает группки пешеходов ростом «метр с кепкой». Алан сразу насторожился, но потом он разглядел, что это один из близнецов Хэнлонов, и позволил себе расслабиться. — А ну потише, а то оштрафую, — проворчал Алан, когда паренек пронесся мимо него. Джей Хэнлон оглянулся, перепугался и чуть не въехал в дерево. Дальше он поехал уже не так быстро. Алан посмотрел ему вслед с довольной улыбкой и развернулся лицом к школе, возобновив наблюдение за дорогой в ожидании Брайана Раска. 7 Через пять минут после последнего звонка Салли Рэтклифф поднялась из своего логопедического кабинета на первый этаж и направилась в сторону учительской. Коридор стремительно пустел, потому что снаружи была отличная погода и там уже вовсю вопили детишки. Они с визгом и криками бежали к остановке на углу, где их сонно поджидали автобусы № 2 и № 3. Салли торопливо стучала каблучками. В руке она держала светло-коричневый конверт, прижав его к нежной округлости груди той стороной, на которой обычно пишут имя. В данном случае это был Фрэнк Джуитт. Она остановилась у кабинета № 6, следующего за учительской, и заглянула внутрь сквозь армированное стекло. Мистер Джуитт был там — говорил что-то учителям, имевшим отношение к преподаванию осенних и зимних видов спорта. Фрэнк Джуитт был маленьким кругленьким человечком; он всегда напоминал Салли мистера Уотерби, директора школы из комиксов Арчи. У него, как и у мистера Уотерби, постоянно соскальзывали с носа очки. Справа от него сидела Элис Таннер, школьная секретарша. Кажется, она делала какие-то заметки. Мистер Джуитт повернул голову, увидел в окне Салли и чопорно улыбнулся. Она помахала ему рукой и заставила себя улыбнуться в ответ. Она еще помнила время, когда улыбаться было для нее естественным; после молитвы улыбка была самой естественной вещью в мире. Некоторые преподаватели тоже повернулись в ее сторону, чтобы посмотреть, кому улыбается их бесстрашный лидер. Элис Таннер тоже повернулась и жеманно «сделала ручкой», одарив Салли сахариновой улыбкой. Они знают, подумала Салли. Они все до единого знают, что произошло у них с Лестером. Прошлой ночью Ирен была такой доброй… она так ей сочувствовала… а на самом деле мечтала перерезать ей глотку. Сучка. Салли помахала в ответ, чувствуя, как робкая — и насквозь фальшивая — улыбка растянула ее губы. Чтоб тебя самосвал сбил по дороге домой, шлюха поганая, подумала она и пошла дальше, цокая каблучками.