— Они опять стали стадом? Она кивнула. — Только идут в противоположном направлении. И это еще не все. Пойдем, сам увидишь. Он облегчился в туалете и поспешил вниз. Том и Алиса стояли у двери на крыльцо, обняв друг друга за талии. Увидеть их с улицы не могли. Небо затянули облака, и крыльцо дома оккупировали тени. Да и на Салем-стрит остались лишь несколько человек. Остальные уже ушли на запад, не бегом, но достаточно быстрым шагом. Группа из четверых прошла мимо, шагая по телам и мусору, оставшемуся после обеда на ходу: бараньей ноге, теперь обглоданной до кости, разорванным целлофановым пакетам, картонным коробкам, огрызкам фруктов и овощей. За ними следовали шестеро, крайние шли по тротуару. Они не смотрели друг на друга, но тем не менее идеально держали строй, и когда проходили мимо двери на крыльцо, казалось, что идет один человек. Только тут Клай понял, что даже руки у них движутся синхронно. Потом появился юноша лет четырнадцати. Он хромал, издавал нечленораздельные звуки, похожие на коровье мычание, старался не отстать еще больше. — Они оставили мертвых и потерявших сознание, — поделился Том своими наблюдениями, — но помогали тем, кто шевелился. Клай поискал взглядом беременную женщину и не нашел. — Миссис Скоттони? — Ей они помогли, — подтвердил Том. — То есть они снова ведут себя как люди? — Как бы не так, — покачала головой Алиса. — Один из мужчин, которому они помогли, все равно не мог идти, но после того как он пару раз упал, одному из парней, которые его поднимали, надоело изображать бойскаута, и он… — Его убил, — закончил предложение Том. — Не руками, как Джордж. Зубами. Разорвал шею. — Я поняла, что должно произойти, и отвернулась, — сказала Алиса, — но все слышала. Он… взвизгнул. — Не волнуйся. — Том мягко сжал ей руку. — Не волнуйся. Теперь улица практически полностью опустела. Появились еще двое. И пусть они держались рядом, оба так сильно хромали, что синхронности в движениях не наблюдалось. — Куда они идут? — спросил Клай. — Алиса думает, в какое-нибудь убежище, под крышу. — В голосе Тома слышалось волнение. — Хотят добраться туда до наступления темноты. Возможно, она права. — Но куда? Куда они идут? Вы не видели, чтобы они заходили в дома этого квартала? — Нет, — ответили оба. — Они не все вернулись, — добавила Алиса. — Во второй половине дня по Салем-стрит прошло гораздо меньше народу, чем утром. Так что многие остались в центре Молдена или пошли дальше. Возможно, их тянет к общественным зданиям, скажем, к спортивным залам в школах. Школьные спортивные залы. Клаю это определенно не понравилось. — Ты видел тот фильм, «Рассвет мертвецов»[64]? — Да, — кивнул Клай. — Ты же не собираешься сказать, что тебя пропустили на этот фильм? Алиса посмотрела на него, как на чокнутого. Или старика. — У одного из моих друзей этот фильм был на ди-ви-ди. Мы его смотрели еще в восьмом классе. — Если судить по ее тону, в те самые времена, когда на дорогах еще встречался «Пони-экспресс»[65], а по прериям бродили стада бизонов. — В этом фильме все мертвецы, ну, не все, но очень многие, когда просыпались, шли в торговый центр. Том Маккорт вытаращился на нее, потом расхохотался. Никак не мог остановиться, смеялся так, что ему пришлось опереться о стену, и Клай подумал, что лучше закрыть дверь между крыльцом и холлом. Никто не мог сказать, как обстояло дело со слухом у этих существ, которые брели по улице, но он помнил, что слух у безумца-рассказчика в рассказе Эдгара По «Сердце-обличитель» был очень даже хорошим. — Да, шли. — Алиса стояла, уперев руки в бедра. Крошечная кроссовка болталась из стороны в сторону. — Прямиком в торговый центр. — Том уже не мог контролировать себя. Колени подогнулись, он начал медленно сползать по стене, хохоча в голос, размахивая руками. — Они умерли… — он жадно ловил ртом воздух, — …и вернулись… чтобы пойти в торговый центр. Господи Иисусе, знает ли Джерри Ф-фолуэлл[66]… — Вновь приступ смеха, слезы потоком текли по щекам. Но он сумел взять себя в руки, чтобы закончить: — Знает ли Джерри Фолуэлл, что небеса — это торговый центр Ньюкасла? Начал смеяться и Клай. Последовала его примеру и Алиса, хотя Клай думал, что она злится, поскольку ее информацию о поведении зомби встретили не с интересом, даже не улыбкой, а гоготом. Однако когда люди смеются, трудно к ним не присоединиться. Даже если ты злишься. Когда смех практически стих, Клай добавил, возвращаясь к вышесказанному: — Если небеса совсем не похожи на «Дикси»[67], я попасть туда не хочу. Они снова рассмеялись, все трое. А потом Алиса, еще не отсмеявшись, сказала: — Если они ходят стадом, а на ночь забираются в спортивные залы, церкви и торговые центры, люди смогут косить их из пулеметов сотнями. Клай перестал смеяться первым. Потом Том. Посмотрел на нее, вытирая влагу с аккуратных усиков. Алиса кивнула. От смеха на ее щеках затеплился румянец, и она продолжала улыбаться. И в этот момент из просто симпатичной девушки она превратилась в писаную красавицу. — Может, и тысячами, если они все скопятся в одном месте. — Господи. — Том снял очки, начал их протирать. — А ты девушка серьезная. — Это выживание, — буднично ответила Алиса. Посмотрела на кроссовку, привязанную к запястью, на мужчин, снова кивнула. — Мы должны устанавливать закономерности в их поведении. Сбиваются ли они в стаю и когда сбиваются, собираются ли на ночь в одном месте и где собираются. Потому что если такие закономерности удастся зафиксировать… 18 Клай вывел их из Бостона, но теперь, двадцатью четырьмя часами позже, когда все трое покидали дом на Салем-стрит, командование, безусловно, перешло к пятнадцатилетней Алисе Максвелл. И чем больше думал об этом Клай, тем меньше удивлялся. Тому Маккорту хватало «огонька», но вот лидером он никогда не был. У Клая были определенные лидерские задатки, но в тот вечер к достоинствам Алисы, помимо ума и желания выжить, прибавилось еще одно: она уже оплакала своих близких и уже открыла новую страницу своей жизни. А вот мужчины, уходя из дома на Салем-стрит, понесли новые утраты. У Клая разыгралась сильнейшая депрессия, вызванная, как он поначалу подумал, решением (очевидно, неизбежным) оставить портфель в доме Тома. Но потом, по ходу ночи, он осознал, что истинная причина — страх перед тем, что могло его ждать в Кент-Понд. С Томом все было проще. Ему ужасно не хотелось бросать Рафа на произвол судьбы. — Оставь дверь приоткрытой, — сказала Алиса, новая, более сильная Алиса, решительности у которой, похоже, прибавлялось с каждой минутой. — С ним все будет в порядке, Том. Еды ему хватит. Пройдет еще много времени, прежде чем коты начнут голодать или мобилопсихи перейдут на кошатину. — Он одичает. — Том сидел на диване в гостиной, выглядел стильным и несчастным в дождевике с поясом и трилби[68]. Рафер лежал у него на коленях, мурлыкал и определенно скучал. — Да, это точно, — кивнул Клай. — Но ты подумай о домашних собаках, маленьких и огромных. Эти-то просто обречены на смерть. — Он так давно жил у меня. Я взял его еще котенком. — Он посмотрел па Клая, и тот увидел, что Том на грани слез. — Опять же, он приносил мне удачу. Я считал его своим талисманом. Он спас мне жизнь, помните. — Теперь мы — твой талисман, — указал Клай. Ему не хотелось подчеркивать, что и он однажды спас Тому жизнь, но ведь так оно и было. — Правда, Алиса? — Да, — согласилась она. Том нашел для нее пончо, на спине висел рюкзак, пусть пока в нем лежали только батарейки для фонариков и… Клай в этом не сомневался, крошечная кроссовка, от одного вида которой по коже бежали мурашки, раз уж она не болталась на запястье Алисы. В рюкзаке Клая тоже были лишь батарейки да лампа Коулмана. Ничего больше, по предложению Алисы, они брать не стали. Она сказала, что нет смысла тащить на себе вещи, которые можно найти по пути. — Мы — три мушкетера, Том… один за всех и все за одного. А теперь пойдем в дом к Ник… как его там… бису и посмотрим, не удастся ли раздобыть мушкеты. — Никерсону. — Том продолжал гладить кота. Ей хватило ума (и, возможно, сострадания), чтобы не сказать что-то вроде «Как ни назови», но Клай чувствовал, что терпение у нее на исходе, поэтому взял инициативу на себя: — Том, пора идти. — Да, пожалуй. — Он уже собрался посадить кота на диван, потом поднял, поцеловал между ушей. Раф отреагировал, лишь чуть сузив глаза. Том опустил его на диван и встал. — Двойная порция на кухне у плиты, малыш. Плюс большая миска молока, вместе со сливками. Дверь черного хода открыта. Постарайся не забыть, где твой дом, и, возможно… эй, возможно, мы с тобой еще увидимся. Кот спрыгнул на пол и, подняв хвост трубой, направился из комнаты в кухню. В полном соответствии с репутацией кошек, даже не оглянулся. Портфель Клая, со сгибом в обе стороны от дыры, пробитой разделочным ножом, стоял у стены гостиной. Клай глянул на него и устоял перед желанием прикоснуться. Подумал о персонажах в портфеле, с которыми он жил так долго и в маленькой студии, и на более широких (ему хотелось на это надеяться) просторах своего воображения: колдуне Флэке, Сонной Джин, Попрыгунчике Джеке Флэше, Порченой Салли и, конечно же, самом Рее Деймоне — Темном скитальце. Двумя днями раньше он предполагал, что они, возможно, станут звездами. Теперь от этих надежд осталась лишь пробившая их дыра, а компанию им мог составить только кот Тома Маккорта. Он подумал о Сонной Джин, покидающей город на «Робби Робокруизере» со словами: «П-п-пока, м-мальчики! Б-быть м-может, я е-еще в-вернусь эт-тим п-путем!» — Пока, мальчики, — громко попрощался он, немного смущаясь, но не так, чтобы очень. В конце концов наступил конец света. Слова прощания значили немного, но и обойтись без них он не мог… Как могла бы сказать Сонная Джин: «В-все л-лучше, ч-чем т-ткнуть в г-глаз к-кочергой». Клай последовал за Алисой и Томом на крыльцо, под мягкий шепот осеннего дождя. 19 Том прикрылся трилби, пончо Алисы было с капюшоном, а Клаю Том нашел бейсболку «Ред сокс», которая хоть на время могла сохранить ему волосы сухими, при условии, что моросящий дождь не перешел бы в ливень. А если бы перешел… как указала Алиса, обзавестись новой одеждой труда не составит. В том числе и одеждой для непогоды. С крыльца, приподнятого над землей, они видели примерно два квартала Салем-стрит. Дневной свет стремительно угасал, но, судя по всему, улица полностью опустела, если не считать нескольких тел и мусора с объедками, оставленного безумцами. Каждый из них имел при себе нож, упрятанный в чехол, сшитый Клаем. Если Том не ошибся насчет Никерсонов, в самом скором времени они могли вооружиться более основательно. Клай очень на это рассчитывал. Наверное, он мог вновь пустить в ход разделочный нож, позаимствованный из магазина «Душа кухни», но у него не было уверенности, что он сможет хладнокровно ударить им человека. Алиса держала фонарь в левой руке. Убедившись, что фонарь есть и у Тома, кивнула. — Ты ведешь нас к дому Никерсона, так? — Так. — И если мы встречаем кого-либо на пути туда, сразу останавливаемся и направляем на них фонари. — Она посмотрела на Тома, на Клая, на лице читалась озабоченность. Они все это уже обговорили. Клай предположил, что она, вероятно, волнуется, как волнуются перед серьезным экзаменом… и, разумеется, экзамен им предстоял серьезный. — Да, конечно, — ответил Том. — И мы говорим: «Нас зовут Том, Клай и Алиса. Мы — нормальные люди. Как зовут вас?» — Если они направят свои фонари на нас, — продолжил Клай, — мы можем предположить… — Мы ничего не можем предполагать, — нетерпеливо, раздражительно оборвала его Алиса. — Мой отец говорит, человек предполагает, а Бог располагает.