– Я никогда не паркуюсь параллельно. Просто не умею. – А почему вы не воспользовались гаражом чуть дальше по улице? – спросил Ходжес. Миссис Трелони посмотрела на него как на безумца. – Парковка на ночь стоит там шестнадцать долларов. У тротуара – бесплатно. Пит по-прежнему держал ключ, хотя еще не сказал миссис Трелони, что они забирают его с собой. – Вы заехали в «Берч-хилл», заказали обед для себя и матери в… – Он сверился с блокнотом. – В «Бхай». – Нет, я заказала заранее. Из дома на Лайлак-драйв. Они всегда рады моим звонкам. Я их давний и важный клиент. Прошлым вечером я взяла куку сабзи для мамы, это омлет со шпинатом и кинзой… и гейме для себя. Гейме – это тушеное блюдо из гороха, картофеля и грибов. Никакой нагрузки на желудок. – Она поправила вырез. – У меня с подросткового возраста ужасный кислотный рефлюкс. Пришлось учиться с этим жить. – Я полагаю, ваш заказ… – начал Ходжес. – И шоле задр на десерт, – добавила она. – Это рисовый пудинг с корицей. И шафраном. – Она одарила их своей фирменной тревожной улыбкой. С этим «трелонизмом» они познакомились так же хорошо, как и с одергиванием платья. – Именно благодаря шафрану пудинг приобретает особый вкус. Даже мама всегда ест шоле задр. – Судя по вашему рассказу, все очень вкусно, – кивнул Ходжес. – И заказ к вашему приезду приготовили и уже разложили по коробкам? – Да. – То есть в одну коробку не уместилось? – Нет, в три. – Их поставили в пакет? – Нет, я взяла только коробки. – Наверное, вам пришлось попотеть, вытаскивая все из автомобиля, – предположил Пит. – Три коробки с ужином, сумка… – И ключ, – вставил Ходжес. – Не забывай про ключ, Пит. – Опять же вам хотелось как можно быстрее доставить эту вкуснятину домой. Холодная еда – удовольствие маленькое. – Я вижу, к чему вы клоните, – ответила миссис Трелони, – и заверяю вас… – короткая пауза, – …господа, что вы взяли ложный след. Я положила ключ в сумку, как только выключила двигатель, я всегда делаю это прежде всего. Что касается коробок, их поставили одну на другую и перевязали. Получилась вот такая башня… – она развела руки дюймов на восемнадцать, – управиться с которой не составляло труда. Сумку я повесила на руку. Смотрите. – Она согнула руку в локте, повесила на получившийся крюк сумку и прошлась по большой гостиной, держа в руке воображаемую башню коробок из «Бхая». – Видите? – Да, мэм, – ответил Ходжес, увидев и кое-что еще. – Что касается спешки… Отнюдь. Я никуда не спешила, потому что обед все равно потом разогреваю. – Она помолчала. – Только не шоле задр, разумеется. Ни к чему разогревать рисовый пудинг. – С ее губ слетел легкий смешок. Тихий, но все-таки смешок. С учетом того, что ее муж умер, этакое вдовье хихиканье. К неприязни Ходжеса добавился новый слой – тоненький, почти невидимый, но осязаемый. Вполне осязаемый. – Позвольте мне еще раз коснуться ваших действий до прибытия сюда, на Лейк-авеню, – продолжил Ходжес. – Куда вы приехали чуть позже семи. – Да. В пять минут восьмого, максимум в семь-восемь. – Так-так. И припарковались… где? В трех или четырех домах дальше по улице? – В четырех, не дальше. Мне требовалось свободное пространство на два автомобиля. Только в этом случае я могу припарковаться без заднего хода. Терпеть не могу ездить задом. Всегда поворачиваю руль не в ту сторону. – Да, мэм, у моей жены та же проблема. Вы заглушили двигатель, вынули ключ из замка зажигания, положили в сумку. Повесили сумку на руку и взяли коробки с едой… – Башню из коробок. Связанных крепким шпагатом. – Башню, совершенно верно. Что потом? Она посмотрела на него так, словно среди всех идиотов, живших в этом преимущественно идиотском мире, ему не было равных. – Потом пошла к дому моей матери. Миссис Харрис – она постоянно с мамой, вы знаете – открыла мне дверь. По четвергам она уходит, как только я прихожу. На лифте я поднялась на девятнадцатый этаж, где вы задаете все эти вопросы, вместо того чтобы сказать, когда мне вернут мой автомобиль. Украденный у меня автомобиль. Ходжес мысленно отметил, что надо спросить миссис Харрис, видела ли она «мерседес», когда уходила. – В какой момент вы снова достали ключ из сумки, миссис Трелони? – Этот вопрос задал Пит. – Снова? Зачем мне… Пит поднял ключ – «вещественную улику А». – Чтобы запереть автомобиль перед тем, как войти в дом. Вы его заперли, правда? В ее глазах мелькнула неуверенность. Детективы это заметили. – Разумеется, заперла. Ходжес поймал ее взгляд. Он тут же ушел в сторону, к виду на озеро из большого панорамного окна, но Ходжес поймал его вновь. – Подумайте хорошенько, миссис Трелони. Это важно, потому что погибли люди. Вы помните, как держали коробки с едой в одной руке, второй доставая из сумки ключ и нажимая кнопку «ЗАПЕРЕТЬ»? Вы видели, как в подтверждение мигнули задние фонари? Они мигают, вы знаете. – Разумеется, знаю. – Она прикусила нижнюю губу, но, осознав это, тут же отпустила. – Вы точно помните, как мигнули фонари? На мгновение ее лицо превратилось в маску, начисто лишенную эмоций. А потом торжествующая улыбка вспыхнула во всем своем раздражающем великолепии. – Подождите. Теперь я вспомнила. Я положила ключ в сумку после того, как взяла коробки и вылезла из автомобиля. И после того, как нажала кнопку, запирающую замок. – Вы уверены. – Вопросительных ноток в голосе Пита не слышалось. – Да. – Уверенность появилась и сразу стала непоколебимой. Оба детектива это знали. Точно так же добропорядочный гражданин, сбивший человека и скрывшийся с места преступления, настаивал, когда его наконец разыскали, что, разумеется, раздавил собаку. Потому и уехал. Пит захлопнул блокнот и встал. Ходжес последовал его примеру. На лице миссис Трелони читалось безмерное облегчение, вызванное представившейся возможностью проводить их к двери. – Еще один вопрос. – Ходжес повернулся к миссис Трелони уже в прихожей. Она приподняла аккуратно выщипанные брови. – Да? – Где ваш запасной ключ? Мы должны забрать и его. На этот раз не было ни бесстрастной маски, ни блуждающего взгляда, ни неуверенности в голосе. – У меня нет запасного ключа, детектив, и он мне ни к чему. Я очень внимательно отношусь к своим вещам. Серая леди – так я называю эту машину – у меня пять лет, и единственный ключ, которым я пользовалась, сейчас лежит в кармане у вашего напарника. 18 Со столика, за которым они с Питом ели, уже убрали посуду – остался только недопитый стакан с водой, – но Ходжес сидит на прежнем месте, смотрит через окно на автомобильную стоянку и эстакаду – неофициальную границу Лоутауна, куда никогда не суют нос обитатели Шугар-Хайтс, такие, как усопшая Оливия Трелони. И что им там делать? Покупать наркотики? Ходжес уверен: наркоманы в Шугар-Хайтс есть, их там хватает, но таким клиентам товар привозят на дом. Миссис Ти лгала. Не могла не лгать. Или ложь, или признание факта, что мимолетная забывчивость привела к столь ужасным последствиям. Но допустим – чисто теоретически, – что она говорила правду. Ладно, допустили. Если мы ошибались в том, что она оставила «мерседес» незапертым, с ключом в замке зажигания, как сильно повлияла бы эта ошибка на ход расследования? И что произошло на самом деле? Он сидит, смотрит в окно и за воспоминаниями не замечает, что некоторые официанты начинают как-то странно поглядывать на него: располневший пенсионер застыл на стуле, словно робот с разряженными аккумуляторами. 19 Эвакуатор доставил по-прежнему запертую машину смерти на полицейскую стоянку. Ходжес и Хантли получили эту информацию, когда вернулись к собственному автомобилю. Главный механик салона «Росс-Мерседес» только прибыл и сообщил, что дверцы он откроет. Но потребуется время. – Скажите ему, пусть не парится, – отозвался Ходжес. – Ключ у нас. После паузы лейтенант Моррисси спросил: – У вас? Вы же не утверждаете, что она… – Нет, нет, ничего такого. Механик рядом, лейтенант? – Он на стоянке, осматривает повреждения. Насколько я слышал, чуть не плачет. – Возможно, он захочет сберечь слезы для погибших, – буркнул Пит. Он сидел за рулем. «Дворники» ходили туда-сюда. Дождь усиливался. – Надеюсь на это. – Попросите его связаться с салоном и кое-что выяснить, – продолжил Ходжес. – А потом пусть позвонит мне на мобильник. Автомобили в центре еле ползли, отчасти из-за дождя, отчасти из-за перекрытия Мальборо-стрит около Городского центра. Они проехали только четыре квартала, когда зазвонил мобильник Ходжеса. Говард Макгроури, механик. – Вы связались с кем-нибудь в салоне, чтобы удовлетворить мое любопытство? – спросил Ходжес. – Нет необходимости, – ответил Макгроури. – Я работаю в «Россе» с восемьдесят седьмого года. За это время салон продал не меньше тысячи «мерсов», и я могу гарантировать, что каждый комплектовался двумя ключами.