Альберт и Бетани подошли к холодильнику и каждый из них взял наугад бутылок по пять. — Он что, чокнутый? — тихо спросила Бетани. — Не думаю, — ответил Альберт. Он примерно понимал, что хочет им продемонстрировать писатель. — Помнишь, как он посоветовал тебе поберечь спички? Он знал — что-то в этом роде должно было случиться. Потому так и хотел, чтобы мы пошли в ресторан. Хотел продемонстрировать. Листок дежурства был разорван десятка на три узких полосок, а лангольеры подобрались еще ближе. Крэг ощущал их приближение где-то в глубине сознания, как растущее давление. Давило заметно сильней. Пора было идти. Он взял пистолет, поднял атташе-кейс, встал и покинул комнату службы безопасности. Шел медленно и мысленно повторял: «Я не хочу вас убивать, но сделаю это, если придется. Отвезите меня в Бостон. Не хочу в вас стрелять, но сделаю, если придется. Отвезите меня в Бостон». — Сделаю, если придется, — пробормотал Крэг, возвращаясь в зал ожидания. — Сделаю, если придется. — Его палец нащупал курок револьвера и взвел его. На полпути через зал его внимание вновь приковал сумеречный свет, исходивший из окна. Он повернул в его сторону. Чувствовал их присутствие где-то там. Лангольеры. Они сожрали всех бесполезных, ленивых людей, а теперь возвращались за ним. Ему непременно нужно вылететь в Бостон. Знал, что это единственный путь спасения того, что от него осталось… а их смерть будет ужасной. Ужасающей будет их смерть. Он медленно подошел к окну и уставился наружу, не замечая разговоров остальных пассажиров позади него. Боб Дженкинс налил понемногу из каждой бутылки в свой бокал. Содержимое каждой было лишено газа. — Убедились? — спросил он Ника. — Разумеется, — ответил Ник. — Если вы догадались, что здесь происходит, друг, поделитесь. Расскажите, пожалуйста. — Есть у меня идея, — сказал Боб. — Боюсь, она не очень утешительна. Но я принадлежу к категории тех людей, для которых знание в итоге лучше, чем неведение, безопаснее даже, я бы сказал, причем невзирая на то, что истина может оказаться весьма неприятной. Вы поняли? — Не совсем, — ответил Гаффни. Боб пожал плечами и чуть улыбнулся. — Будь что будет, но я утаивать свои соображения не стану. Прежде чем я скажу что-то, попрошу всех осмотреть это место и сказать мне, что вы видите. Они осмотрели весь зал, сосредоточив внимание на креслах и столиках. Однако не заметили Крэга, который стоял в дальнем конце зала и глядел на летное поле. — Ничего, — сказала наконец Лорел. — Извините, но я ничего не увидела. Может быть, ваше зрение повнимательнее, мистер Дженкинс? — Ничуть. Я вижу то же, что и вы, а именно — ничего. Но аэропорты открыты двадцать четыре часа в сутки. Когда произошло Событие, видимо, здесь было самое затишье в круглосуточной активности. Однако мне трудно поверить, что не было тут хотя бы нескольких человек, пьющих кофе или даже принимающих завтрак. Это могли быть работники технических служб, персонал аэропорта, транзитные пассажиры, которые предпочли сэкономить деньги и не останавливаться на ночь в ближайшем мотеле. Когда я сошел с конвейерной ленты, сразу почувствовал, что не туда попал. Почему? Да потому что аэропорты никогда не бывают полностью пустынными, так же как и полицейские участки, пожарные депо. А теперь осмотритесь еще раз и спросите себя: где недоеденные блюда, недопитые стаканы? Помните тележку в самолете, где на нижней полке находились грязные стаканы? Помните надкусанное печенье и недопитую чашку кофе возле сиденья пилота на нашем самолете? Здесь ничего подобного нет. Где хоть один признак тога, что какие-то люди тут находились в момент События? Альберт посмотрел вокруг и медленно произнес: — Нету здесь трубки на фордеке, верно? Боб внимательно посмотрел на него: — Что? Что ты сказал, Альберт? — Когда мы были в самолете, — так же медленно сказал Альберт, — я думал о том паруснике, о котором когда-то читал. Он назывался «Мария Селеста». Кто-то обнаружил его бесцельно болтающимся в море. Вернее, не то чтобы болтающимся, поскольку в книге было написано, что все паруса были на месте, но когда люди взобрались на корабль, оказалось, что на нем никого не было. Все исчезли. А их вещи оставались на своих местах, на очаге готовилась еда. Кто-то даже обнаружил на фордеке еще дымящуюся трубку. — Браво! — возбужденно воскликнул Боб. Теперь все смотрели на него, и никто не заметил, как Крэг Туми направился к ним. Револьвер в его руке больше не смотрел в пол. — Браво, Альберт! Ты нашел точную аналогию! И еще одно знаменитое исчезновение имело место — целая колония поселенцев на острове Роанок близ побережья Северной Каролины. Все исчезли, но оставили после себя очаги, хижины, утварь, мусор. Теперь, Альберт, сделай еще один шаг дальше. Чем еще отличается этот аэропорт от нашего самолета? Некоторое время лицо Альберта ничего не выражало, потом в глазах появилась догадка. — Кольца! — воскликнул он. — Кошельки, бумажники, монеты, искусственные суставы! Здесь ничего такого нет! — Правильно, — тихо сказал Боб. — На сто процентов правильно. Как ты говоришь, здесь ничего такого нет. Но ведь мы, спасшиеся, проснулись в самолете, верно? В кабине пилота была недопитая чашка кофе и надкусанное датское печенье. То есть эквивалент той самой дымящейся трубки на фордеке. — Вы полагаете, что мы влетели в иное измерение, так? — спросил Альберт, в голосе — восхищение. — Прямо как в научно-фантастической истории! Дайна склонила голову набок. — Нет, — сказал Боб. — Я думаю… — Осторожно! — вскрикнула Дайна. — Я слышу… Она опоздала. Едва паралич покинул Крэга Туми, он начал действовать стремительно. Прежде чем Ник и Брайан успели обернуться, он локтем обхватил шею Бетани и потащил ее назад. Револьвер приставил к ее виску. Девушка в ужасе сдавленно крикнула. — Я не хочу в нее стрелять, но сделаю, если придется, — сказал Крэг. — Отвезите меня в Бостон. — Его глаза утратили отсутствующее выражение, они бросали быстрые взгляды по сторонам, в них светился испуганный параноидальный разум. — Вы слышите?! Отвезите меня в Бостон! Брайан шагнул в его сторону, но Ник положил ему ладонь на грудь, не сводя глаз с Крэга. — Спокойнее, друг, — сказал он тихо. — Это небезопасно. У нашего приятеля крыша поехала. Бетани стонала под давлением его руки. — Ты меня задушишь! Не души меня! Пожалуйста! — Что происходит?! — крикнула Дайна. — Что там? — Заткнись! — крикнул Крэг Бетани. — Не рыпайся! Ты вынудишь меня сделать то, чего я не хочу! — Он прижал дуло к ее голове, а она продолжала сопротивляться. Альберту вдруг стало ясно, что она не соображает, какой опасности подвергается, понятия не имеет, что у него пистолет, хотя дуло его прижато к ее виску. — Прекрати, девочка! — резко сказал Ник. — Не сопротивляйся! Впервые в своем бодрствующем состоянии Альберт обнаружил, что не только думает, как Аризонский Еврей, но и готов действовать, как его легендарный типаж. Не спуская глаз с безумца в джерси без воротничка, он начал медленно поднимать чехол своей скрипки. Туми на него не смотрел, его взгляд метался между Брайаном и Ником, а обе его руки были заняты в полной мере Бетани. — Я не хочу в нее стрелять, — начал было снова Крэг, но в этот момент его рука дернулась вверх, когда девушка толкнула его задом. Тотчас она вцепилась в его руку зубами, в самое запястье. — О! — вскрикнул Крэг и завыл. — О-о-о-о!!! Его хватка ослабла, и Бетани вывернулась из-под нее. Альберт прыгнул к нему, подняв футляр, в тот момент, когда Туми нацелил револьвер на Бетани. Лицо его было искажено гримасой боли и гнева. — Нет, Альберт! — крикнул Ник. Крэг Туми увидел Альберта в последний момент и направил дуло револьвера на него. В какой-то момент Альберт смотрел прямо в дуло револьвера — такого не бывало ни в его снах, ни в фантазиях. Это было все равно что смотреть в разверзшуюся могилу. «Наверно, я тут ошибся», — подумал он, и в этот момент Крэг нажал на курок. Вместо выстрела прозвучал легкий хлопок, как из духового ружья, не более. Альберт почувствовал, как о его грудь с надписью на рубашке с короткими рукавами «Хард Рок» что-то стукнуло. Понял, что в него выстрелили, и одновременно обрушил чехол скрипки на голову Крэга. Послышался звук мощного удара, отдавшийся в его руках, и одновременно в мыслях прозвучал голос отца: «Что с тобой, Альберт? Разве можно так обращаться с дорогим музыкальным инструментом?» Внутри чехла скрипка издала звук: бойнк! Один медный замок угодил в лоб Туми, и оттуда тотчас показалась кровь, полилась струей. Колени подогнулись, и он повалился прямо перед Альбертом. Глаза Крэга Туми закатились, обнажив белки, и он потерял сознание у ног Альберта. Сумасшедшая и одновременно чудесная мысль на миг заполнила разум Альберта: «Клянусь Богом, я никогда в жизни лучше не сыграл!» И тут же обнаружил, что задыхается. Повернулся к остальным со слабой улыбкой на губах. — Кажется, я психанул, — сказал Туз Косснер. Его колени вдруг тоже ослабели, и он повалился на пол, прямо на футляр своей скрипки. Он пришел в себя менее, чем через полминуты. Брайан похлопывал его по щекам и смотрел на него с тревогой. Бетани стояла на коленях возле него, глядя восхищенными сияющими глазами. Позади нее плакала Дайна в объятиях Лорел. Альберт взглянул на Бетани и ощутил, как его сердце разрастается в груди. — Аризонский Еврей снова в седле, — пробормотал он. — Что ты сказал, Альберт? — спросила она и погладила его по щеке. Ладонь ее была чудесно мягкой, чудесно прохладной. Альберт решил, что влюбился. — Ничего, — ответил он. В это время пилот снова похлопал его по щеке. — С тобой все в порядке, парнишка? — спрашивал Брайан. — Как себя чувствуешь? Хорошо? — Думаю, что да, — ответил Альберт. — И хватит по щеке меня бить. И потом — меня зовут Альберт. Для друзей — Туз. Я сильно ранен? Пока ничего не чувствую. Кровотечение удалось остановить? Ник Хопвелл присел на корточки рядом с Бетани. На его лице застыла растерянная улыбка. — Я думаю, ты выживешь, дружок. В жизни не видел ничего подобного… а повидал я много чего. Дай-ка руку, я тебе дам один сувенир на память. Альберт протянул ему ладонь, которая заметно дрожала, и Ник что-то вложил в нее. Альберт поднес предмет к глазам и обнаружил, что это пуля. — С пола подобрал, — пояснил Ник. — Даже не деформирована. Прямо тебе в грудь угодила — даже вон, на рубашке, след пороха. Стукнула и отскочила, представляешь? Осечка, что ли, произошла? Видно, Бог тебя любит, друг. — Я еще про спички подумал в тот момент, — слабо сказал Альберт. — Решил, что вообще не выстрелит. — Это было очень отважно и очень безрассудно с твоей стороны, мой мальчик, — сказал Боб Дженкинс. Лицо его было бледным, словно он сам готов был упасть в обморок. — Ох, никогда не верь писателям. Слушай их сколько влезет, но никогда не верь. Боже мой, а что, если бы я оказался неправ? — Вы почти были неправы, — заметил Брайан, помогая Альберту подняться на ноги. — Это, знаете ли, вроде того, как вы подожгли другие спички из той чаши. Там заряда как раз хватило, чтобы вытолкнуть пулю из патрона. Чуть больше заряда, и Альберт получил бы пулю в легкие. У Альберта снова закружилась голова. Он покачнулся, и Бетани немедленно обхватила его за поясницу. — Я подумала, до чего же он смело поступил, — сказала она, глядя на него так, будто Альберт Косснер по большой нужде ходит не иначе, как бриллиантами. — Просто невероятно. — Благодарю, — сказал Туз с холодноватой улыбкой. — Ничего особенного. — Самый проворный еврей к западу от Миссисипи вдруг осознал, что значительная часть девушки была прижата к нему и что от нее исходил невыразимо приятный аромат. Неожиданно он почувствовал себя просто отлично. Более того, показалось, что никогда еще не чувствовал себя так классно. Тут он вспомнил про свою скрипку и подобрал чехол. На чехле образовалась небольшая вмятина, и один замочек сломался. К нему прилипли кровь и волоски. В желудке Альберта что-то лениво перевернулось. Он раскрыл чехол и заглянул внутрь. Инструмент был в полном порядке, и Альберт облегченно вздохнул.