Все трое Трентонов вылезли, и Вик без особого оптимизма поднял крышку и уставился на проклятое колесо. Быть может, ему придется еще тащить машину в Портленд. Не похоже, что ему здесь помогут. Его раздумья прервала Донна, испуганно зовущая его. И потом: – О боже, Вик! Он быстро привстал и увидел громадного пса, показавшегося из сарая. В какой-то абсурдный момент он не мог понять, собака это или пони-уродец. Потом, когда пес окончательно вышел из темноты, он разглядел печальные глаза и понял, что перед ним сенбернар. Донна импульсивно сгребла в охапку Тэда и прижалась к машине, но Тэд бился в ее руках, пытаясь вырваться. – Ма, дай посмотреть собачку… Ма, дай собачку! Донна с опаской поглядела на Вика, который в ответ пожал плечами. Тут из сарая вышел тот же мальчик и потрепал пса по голове. Пес завилял необъятных размеров хвостом, и Тэд удвоил свои усилия. – Мэм, Вы можете его отпустить, – вежливо сказал мальчик. – Куджо любит детей. Он его не укусит, – и, обращаясь к Вику. – Папа сейчас придет. Он моет руки. – Хорошо, – сказал Вик. – Ну и пес у тебя, сынок. Ты уверен, что он не опасен? – Конечно, – согласился мальчик, но Вик все равно подошел поближе к жене с сыном. Куджо смотрел на них, подняв голову и медленно взмахивал хвостом. – Вик… – начала было Донна. – Все в порядке, – сказал Вик с некоторым сомнением. Казалось, пес мог проглотить Тэда в один присест. Тэд тоже застыл на мгновение. Они с псом глядели друг на друга. – Собачка? – вопросительно произнес Тэд. – Куджо, – уточнил сын Кэмбера, подходя к Тэду. – Его зовут Куджо. – Ку-уджо, – протянул Тэд, и пес подошел ближе и начал лизать ему лицо своим громадным языком. Тэд хихикал и пытался отвернуться. Потом он повернулся к отцу с матерью, собираясь подойти, но неожиданно споткнулся и упал. В следующий момент пес кинулся к нему одним неуловимым движением, и Вик, обнимающий жену за талию, почувствовал, как у нее перехватило дыхание. Он хотел бежать на помощь… потом замер на месте. Зубы Куджо осторожно сомкнулись на спине рубашки Тэда. Он поднял мальчика – в тот момент Тэд походил на котенка в зубах мамы-кошки, – и поставил его на ноги. Тэд побежал к отцу с матерью. – Собачка! Па! Ма! Какая хорошая собачка! Сын Кэмбера наблюдал за этим со снисходительным одобрением, засунув руки в карманы. – Да, замечательный пес, – сказал Вик. Он успокоился, но сердце все еще билось учащенно. Ведь он едва не поверил, что сейчас сенбернар оторвет его сыну голову, как леденцовому зайцу. – Тэд, это сенбернар. – Сен… бенар! – крикнул Тэд и побежал назад к Куджо, который теперь разлегся у входа в сарай, словно гора средних размеров. – Куджо! Ку-у-уджо! Донна опять забеспокоилась. – Вик, ты думаешь… Но Тэд уже подбежал к Куджо и обнял его. Теперь он мог заглянуть ему в глаза. Пес улыбался, его язык вывалился изо рта розовой тряпкой. – Я думаю, все прекрасно, – сказал Вик. Тэд сунул маленькую ручку в рот Куджо и копался там, как самый юный дантист. Это снова заставило Вика встревожиться, но скоро Тэд опять вернулся. – У собачки зубы, – сообщил он. – Ага, – согласился Вик – Много зубов. Он повернулся к мальчику, намереваясь спросить его, почему у собаки такое имя, но тут из гаража вышел сам Джо Кэмбер, вытирая руки о кусок ветоши. Вик был приятно удивлен тем, что Кэмбер оказался мастером своего дела. Пока они доехали в машине Вика до холма и обратно, он внимательно слушал лязгающий звук. – Передача полетела, – коротко высказался он. – Вам повезло, что он у вас еще ездит. – Можете поправить? – осведомился Вик. – Ага. Прямо сейчас, если вы подождете пару часиков. – Конечно, подождем, – Вик оглянулся в поисках Тэда и пса. Тэд завладел бейсбольным мячом сына Кэмбера и зашвырнул его как можно дальше (впрочем, не так уж далеко). Сенбернар покорно притащил мяч назад, порядком обслюнявив его по пути. – Ваш пес здорово развеселил моего сына. – Куджо любит детей, – сказал Кэмбер. – Хотите загнать машину в сарай, мистер Трентон? «Доктор примет вас там», – подумал Вик, садясь за руль. Вся работа заняла полтора часа, и плата, которую запросил Кэмбер, оказалась вполне приемлемой. Тэд бегал вокруг, бесконечно повторяя имя собаки: – Куджо… Ку-у-уджо… эй, Куджо! Прежде чем они уехали, сын Кэмбера (выяснилось, что его зовут Бретт) даже усадил Тэда Куджо на спину и поддерживал его, пока пес послушно ходил взад-вперед по тропинке. Когда он проходил мимо, Вик поймал его взгляд… и ему показалось, что Куджо улыбается. * * * Всего за три дня до разговора на повышенных тонах между Джорджем Мирой и старой Эвви Чалмерс, маленькая девочка возраста Тэда Трентона встала из-за обеденного стола в Айова-Сити, штат Айова, и сказала: – Ма, что-то мне нехорошо. Я, наверное, заболела. Мать поглядела на нее без особого удивления. За два дня до того старший брат Марси пришел из школы с расстройством желудка. У него уже все прошло, но семья провела не самые приятные двое суток, наблюдая, как из Брока с обоих концов извергается все съеденное. – Ты уверена, детка? – спросила мать. – Ox, – простонала внезапно Марси и кинулась к двери, прижав обе руки к животу. Мать устремилась за ней, увидела, как она тянет на себя дверь ванной, и подумала: «Ну вот, опять все сначала». Когда она услышала из ванной звуки рвоты, в уме у нее уже прокручивался план действий: в постель, жидкая пища, горшок, книжки. Попросить Брока перенести к ней в комнату телевизор, когда… Она заглянула в ванную, и эти мысли мгновенно исчезли. Унитаз, куда стошнило ее четырехлетнюю дочь, был полон крови; кровь забрызгала эмалированные стенки и кафель вокруг. – О, мама, мне плохо… Дочь повернулась, ее дочь повернулась, и вокруг рта у нее была кровь, и на подбородке, и на голубом воротничке блузки, кровь, о Господи Иисусе, Иосиф и Мария, как много крови… – Ма… И ее дочь опять стошнило вязкой кровавой массой, и тогда мать схватила Марсию в охапку и вместе с ней бросилась к телефону вызывать «скорую помощь». * * * Куджо знал, что он чересчур стар, чтобы гоняться за кроликами. Он совсем не был стар, даже для собаки. Но в свои пять лет он уже давно не был щенком, который может без устали гоняться по лесам и полям даже за мотыльком. В свои пять лет он достиг, как сказали бы о женщине, среднего возраста. Но шестнадцатого июня так грело солнце, и роса еще не высохла. Жара, которую предсказывала тетя Эвви, уже наступила, и к двум часам Куджо будет лежать в тени во дворе (или в сарае, если Хозяин позовет его туда, когда напьется – а в последнее время это случалось все чаще), спасаясь от зноя. Но это будет позже. А сейчас он увидел кролика, большого, толстого, с бурой шерстью, который даже не подозревал о его присутствии. Ветер дул в другую сторону. Куджо стал подкрадываться к кролику скорее из спортивного интереса, чем от голода. Кролик безмятежно угощался клевером, уже подсохшим на солнце за последний месяц. Если бы он заметил Куджо раньше, он успел бы убежать. Но это случилось только когда между ними было не больше пятнадцати ярдов. Какой-то момент кролик не двигался, превратившись в скульптуру кролика с комично вытаращенными бусинками глаз. Потом он пустился наутек. Свирепо гавкнув, Куджо бросился за ним. Кролик был маленьким, а Куджо большим, но он не отставал. Кролик начал петлять. Куджо изо всех сил догонял, оставляя в рыхлой почве следы когтей и распугивая птиц своим лаем. Он уже почти настиг кролика, когда тот неожиданно юркнул в какую-то дыру на склоне небольшого холма. Дыра была полускрыта высокой травой, но Куджо не стал колебаться. Он протиснул свое громоздкое тело в узкий лаз, где и застрял, как пробка в бутылке. Джо Кэмбер владел фермой «Семь дубов» в конце дороги №3 уже семнадцать лет, но он понятия не имел об этой норе. Он мог, конечно, наткнуться на нее, если бы возделывал землю, но он этого не делал. В красном сарае у него не хранилось никаких сельскохозяйственных орудий, там был его гараж и автомастерская. Его сын Бретт часто обходил поля и леса возле дома, но и он ни разу не набрел на эту нору, хотя несколько раз едва не провалился в нее. В ясную погоду нору скрывала тень, а в дождливые дни ее заслоняла поднявшаяся трава. Джон Музам, предыдущий владелец фермы, знал о норе, но не сказал о ней Джо Кэмберу, когда тот покупал ферму в 1963-м. Он мог упомянуть об этом, когда навещал Джо и его жену, Черити, в 1970-м по поводу рождения у них сына, но сразу после этого рак свел его в могилу. А хорошо, что Бретт ничего о ней не знал. Нет ничего увлекательней для мальчишки, чем дыра в земле, тем более если она ведет в настоящую, пусть и маленькую, известняковую пещеру. Глубина ее доходила до двадцати футов, и маленький мальчик вполне мог забраться внутрь и потом не выбраться. Так уже случалось с некоторыми мелкими животными. Основание пещеры было усеяно костями: ондатра, скунс, пара бурундуков, суслик и кот по кличке Чистюля. Кэмберы потеряли его пару лет назад и решили, что его сбила машина, или он просто убежал. Но он лежал здесь, рядом с костями полевой мыши, которую преследовал. Кролик Куджо соскользнул вниз и теперь возился там, мелькая в темноте розовым носом. Лай Куджо заполнил пещеру, и отразившее его эхо заставляло думать, что у входа толпится целая стая собак. Пещера привлекала и летучих мышей – ее известняковые своды были для них идеальным местом дневного сна. Именно в том году среди бурых летучих мышей, которые и обитали в пещере, наблюдалась вспышка бешенства; и поэтому Бретту Кэмберу повезло вдвойне. Куджо протиснулся в пещеру по плечи. Он отчаянно работал лапами, но без всякого толку. Он мог вылезти и отправиться восвояси, но охотничий азарт еще не прошел. Его глаза, не особенно зоркие, ничего не видели в темноте, но он чуял запахи сырости, помета летучих мышей… и, главное, запах кролика. Горячего и вкусного. Кушать подано. Его лай вспугнул мышей. Кто-то вторгся в их обиталище, и они всей массой, попискивая, устремились к выходу. Но там их локаторы засекли шокирующий факт: выхода не было. Его заслоняло тело пришельца. Они кружили в темноте, взмахивая перепончатыми крыльями. Кролик внизу застыл в надежде на лучшее. Куджо почуял, как некоторые из мышей пролетели совсем рядом, и испугался. Ему не нравились их запах и звуки, издаваемые ими; еще больше не нравилось исходящее от них странное тепло. Он гавкнул и огрызнулся; челюсти сомкнулись на одном из бурых крыльев. Хрустнули кости, тонкие, как младенческие пальцы. Мышь метнулась и укусила его, оставив на чувствительном носу собаки длинную, извилистую царапину, похожую на знак вопроса. Трепещущее тельце умирающей мыши упало на камни, но дело было сделано; укус бешеного животного особенно опасен в области головы, поскольку бешенство – это болезнь центральной нервной системы. Собаки, более уязвимые, чем их двуногие хозяева, не гарантированы от заражения даже вакциной. А Куджо никогда в жизни не делали прививок. Не зная этого, но зная, что он укусил что-то противное и явно нездоровое, Куджо решил, что игра не стоит свеч. Мощным рывком он выбрался из пещеры и отряхнулся, разбрасывая вокруг камешки и известковую пыль. Из раны на носу сочилась кровь. Он сел, поднял голову и горестно завыл. Летучие мыши коричневым облачком вылетели из своего убежища, метнулись туда-сюда под лучами июньского солнца и поспешили назад. Они были безмозглыми тварями, и через несколько минут забыли о лающем пришельце и опять уснули, завернувшись в свои перепончатые крылья, как старухи в шали.