— Посмотри, кто к нам пришел, Элдред! — подал голос Рейнолдс. — Это же мальчики из Привходящего мира! Ваши мамочки знают, что вы в такую погоду вышли из дома? — Знают, — весело ответил Катберт. — А вы хорошо выглядите, сэй Рейнолдс. От дождя у вас разглаживаются оспины на лице, не так ли? Не взглянув на Берта и продолжая улыбаться, Роланд ткнул его локтем в бок. — Извините моего друга, сэй. Его чувство юмора частенько перехлестывает границы хорошего тона. Он ничего не может с этим поделать. Нам нет нужды цапаться друг с другом… мы же решили не поминать прошлое, не так ли? — Да, конечно, тот случай — не более чем недоразумение. — Джонас захромал к столу и игральной доске. Когда он садился, улыбка сменилась болезненной гримасой. — Я хуже старого пса. Пора отправить меня на покой. Земля холодна, зато ничего не болит, так, парни? Он посмотрел на доску и двинул пешку в обход Укрепления. Он начинал атаку, опасный маневр… хотя в данном конкретном случае и не очень, подумал Роланд. Помощник шерифа Дейв на сильного соперника не тянул. — Я вижу, вы теперь работаете на благо феода. — Роланд указал на звезду на рубашке Джонаса. — Приходится, — вздохнул Джонас. — Один из помощников Эвери сломал ногу. Я его замещаю, ничего больше. — А сэй Рейнолдс? Сэй Дипейп? Они тоже? — Пожалуй, что да… Как ваша работа с рыбаками? Я слышал, движется медленно? — Уже закончена. Дело не в медлительности. Нас отправили сюда в наказание, вот мы и хотим уехать с гордо поднятыми головами. Поэтому и старались. Не зря говорят: тише едешь — дальше будешь. — Говорят, — согласился Джонас. — Правда, не знаю, кто. Из глубины здания донесся звук спускаемой воды. Однако шериф Хэмбри привык у удобствам, подумал Роланд. За шумом воды послышались тяжелые шаги, спускающиеся по лестнице, и несколько минут спустя появился Херк Эвери. Одной рукой он застегивал пояс, другой вытирал пот с широкого потного лба. — Уф! — воскликнул шериф. — Эта фасоль, которую я съел вчера вечером, нашла короткий путь, доложу я вам. — Он посмотрел на Роланда, на Катберта, вновь на Роланда: — Что, мальчики? В дождь считать сети неохота, так? — Сэй Диаборн как раз сказал, что все сети они пересчитали. — Джонас пробежался пальцами по длинным седым волосам. За его спиной Клей Рейнолдс вновь привалился плечом к доске объявлений, глядя на Роланда и Катберта с откровенной неприязнью. — Да? Вот и отлично, вот и отлично. Что теперь, молодежь? Можем мы вам чем-нибудь помочь? Мы сделаем все, что в наших силах, всегда протянем руку помощи. Только скажите. — Помочь нам вы можете. — Роланд достал из-за пояса список. — Мы должны перебраться на Спуск, но не хотим никому мешать. Широко улыбаясь, помощник шерифа Дейв вывел рыцаря из-за своего Укрепления. Джонас тут же атаковал, вскрыв весь левый фланг Дейва. Улыбка сползла с лица Дейва, уступив место безмерному изумлению. — Как это тебе удалось? — Легко, — улыбнулся Джонас и отодвинулся от доски, чтобы разделить с остальными свой успех. — Ты должен помнить, Дейв, что я играю только на выигрыш. Ничего не могу с собой поделать, это у меня в крови. — Он повернулся к Роланду. Улыбка стала шире. — Как сказал скорпион умирающей девушке: «Ты знала, что я ядовитый, когда брала меня в руки». 6 Покормив скотину и вернувшись в дом, Сюзан направилась прямиком в кладовую за соком. Она не заметила тетку, которая стояла у трубы и наблюдала за ней. Поэтому вздрогнула, когда Корделия к ней обратилась. Поразил ее не столько внезапно раздавшийся голос, сколько ледяной тон: — Ты его знаешь? Кувшин с соком выскользнул из пальцев Сюзан, и она едва успела подхватить его снизу второй рукой. Апельсиновый сок стоил немало, особенно в это время года. Она повернулась и увидела Корделию, стоящую у ящика с дровами. Сомбреро та повесила на крюк у двери, но еще не сняла пончо и замызганные сапоги. Мачете с прилипшей к лезвию морковной ботвой лежало на ящике с дровами. Голос ее источал лед, зато глаза горели огнем подозрительности. Но паники Сюзан не почувствовала. Наоборот, ей открылась единственно верная линия поведения. Скажи нет, и ты обречена, подумала она. Спроси кто, и результат будет тем же. Остается только… — Я знаю их обоих, — буднично ответила она. — Я познакомилась с ними на приеме у мэра. Так же, как и ты. Ты испугала меня, тетя. — Почему он отсалютовал тебе? — Откуда мне знать? Наверное, захотелось. Тетка рванулась к ней, поскользнулась, но удержалась на ногах и схватила Сюзан за руки. — Не наглей со мной, девочка! Умерь свой пыл, мисс Юная Красавица, или… Сюзан с такой силой вырвала руки, что Корделию качнуло и она вновь могла бы упасть, если б не ухватилась за оказавшийся под рукой стол. От двери за ней по чистому полу кухни тянулась цепочка грязных следов. — Еще раз назови меня так, и я… я ударю тебя! — выкрикнула Сюзан. — Вот увидишь, ударю! Губы Корделии растянулись, обнажив в яростной ухмылке зубы. — Ты ударишь единственную родственницу отца? Неужели ты дойдешь до такого? — Почему нет? Разве ты не била меня, тетя? Глаза Корделии чуть притухли, ухмылка исчезла. — Сюзан! Что ты говоришь? Не больше пяти-шести раз с тех пор, как ты научилась ходить. И лишь когда ты тянулась к кастрюле с кипящей водой или… — В эти дни ты чаще бьешь меня своим ртом, — согласилась Сюзан. — Я это терпела, такая уж я дура, но с меня хватит. Больше этого не будет. Если я достаточно взрослая, чтобы меня за деньги укладывали в постель к мужчине, значит, я уже в том возрасте, когда ты должна придерживать язык, разговаривая со мной. Корделия открыла было рот, чтобы вступиться за себя… атака Сюзан застала ее врасплох, как и обвинения… но тут же поняла, как ловко уводят ее от первоначальной темы: парней. Или парня. — Ты знакома с ним только по вечеринке, Сюзан? Я про Диаборна, — а я думаю, что с тех пор ты узнала его куда лучше. — Я видела его и в городе. — Сюзан смотрела тетке прямо в глаза, хотя это стоило ей немалых усилий: ложь обычно следует за полуправдой, как ночь — за сумерками. — В городе я видела всех троих. Ты довольна? Нет, Сюзан это видела, тетку такое объяснение не устроило. — Ты поклянешься мне, Сюзан… поклянешься мне именем своего отца… что ты не встречаешься с этим Диаборном? Все прогулки верхом под вечер, думала Сюзан. Все отговорки. Все попытки сохранить наши отношения в тайне. А теперь наши усилия идут прахом из-за одного беспечного взмаха рукой в дождливое утро. Вот как велик риск. А разве мы думали, что будет иначе? Неужели мы были такими глупцами? Да… и нет. Они были не глупцами — безумцами. Такими и оставались. Сюзан вспомнились глаза отца в тех редких случаях, когда он ловил ее на лжи. В них читалось разочарование. Ее ложь, пусть и невинная, причиняла ему боль, как царапина от шипа. — Ни в чем я тебе клясться не собираюсь, — отрезала Сюзан. — Ты не имеешь права просить меня об этом. — Клянись! — взвизгнула Корделия и опять ухватилась за стол, словно ища опору. — Клянись! Клянись! Это тебе не игрушки! Ты уже не ребенок! Клянись! Клянись, что ты все еще девственница! — Не буду. — И Сюзан повернулась, чтобы уйти. — Сердце ее колотилось в бешеном ритме. В кухонном окне, выходящем на Спуск, она увидела отражение тети Корд, направляющейся к ней с поднятой рукой, с сжавшимися в кулак пальцами. Не поворачиваясь, Сюзан предупреждающе вскинула руку: — Не смей поднимать на меня руку. Не смей, сука. Она увидела, как у отражения женщины широко раскрылись глаза. Увидела, как отражение-кулак разжался, отражение-рука упала вниз. — Сюзан. — В голосе Корделии слышались боль и обида. — Как ты можешь так обзывать меня? Что случилось с твоим языком и твоим отношением ко мне? Сюзан молча покинула кухню и прошла в конюшню. Здесь ее встретили знакомые с детства запахи: лошадей, сена, упряжи. И она попыталась вернуться туда, забыв о сегодняшнем дне. Пилон повернулся, чтобы посмотреть на нее, тихонько заржал. Сюзан положила голову ему на шею и заплакала. 7 — Ну вот! — воскликнул шериф Эвери, когда сэй Диаборн и сэй Хит ушли. — Как ты и говорил, они такие медлительные только потому, что хотят все сделать как надо. — Он еще раз просмотрел список и довольно хохотнул: — Ты только взгляни! Какая прелесть! Ура! Мы успеем заранее убрать все то, что видеть им ни к чему. — Они дураки, — добавил Рейнолдс… но он все равно хотел еще раз встретиться с ними на узкой дорожке. Если Диаборн думал, что прошлое позабыто и в той истории в «Приюте путников» поставлена точка, то он не просто дурак, а полный идиот. Помощник шерифа Дейв не сказал ничего. Сквозь монокль он взирал на игровую доску, на которой Джонас в шесть ходов сокрушил всю его белую армию. Силы Джонаса обрушились на нее, как потоп, не оставив Дейву ни малейшего шанса на благополучный исход. — Мне просто не терпится одеться потеплее и отвезти эту бумагу в Дом-на-Набережной. — Эвери все смотрел на список ферм и ранчо с предлагаемыми датами инспекции. До Нового года и позже. О боги! — Действительно, почему бы тебе не съездить туда. — Джонас поднялся. Боль молнией прострелила сломанную ногу. — Еще партию, сэй Джонас? — предложил Дейв, начав расставлять на доске фигуры. — Жаль терять на тебя время, — ответил Джонас и усмехнулся, увидев, как Дейв залился краской. Прохромал к двери, открыл ее и вышел на крыльцо. Морось перешла в дождь. На пустынной Холмовой улице блестела мокрая брусчатка. Рейнолдс последовал за боссом. — Элдред… — Уйди, — не поворачиваясь, бросил Джонас. Клей помялся, потом вернулся в комнату, закрыл дверь. Что с тобой такое? — спросил себя Джонас. Вроде бы ему следовало радоваться, что эти два щенка принесли свой список… как обрадовался Эвери, как обрадуется Раймер, когда услышит об этом утреннем визите. В конце концов, не он ли сказал Раймеру три дня назад, что эти мальчишки скоро перейдут на Спуск? Да, сказал. Тогда почему ему так тревожно? Почему он не находит себе места? Только потому, что нет никаких известий от посланца Фарсона, Латиго? Потому что Рейнолдс вернулся с пустыми руками от Скалы Висельников, а потом никого не нашел там и Дипейп? Конечно же, нет. Латиго придет вместе со своим отрядом, но так скоро они подойти не могли, и Джонас это знал. До праздника Жатвы еще почти месяц. Значит, все дело в плохой погоде, которая действует на твою ногу, бередя старую рану, отчего у тебя портится настроение? Нет. Нога, конечно, болела, но бывало, когда она болела куда как сильнее. А тревога шла от головы. Джонас привалился к стойке, поддерживающей навес над крыльцом, прислушиваясь к шуму дождя, барабанящего по черепице, думая о том, как в игре в «Замки» умелый игрок, выглянув из-за Укрытия, тут же ретируется. Вот и тут он, похоже, столкнулся с той же ситуацией: слишком уж все выходило гладко. Безумная идея, но не такая уж безумная, если присмотреться повнимательнее. — Уж не пытаешься ли ты играть со мной в «Замки», пацан? — пробормотал Джонас. — Если так, ты скоро будешь сожалеть о том, что не остался у своей мамочки. Еще как будешь сожалеть.