Он вручил ей свое пальто и двинулся через прихожую мимо кухни и столовой. Мельком бросил взгляд на огромный стол и Мемориальный Комод Стивена Орднера. Ковер закончился, и он пошел по коридору, пол которого был покрыт навощенным линолеумом в черно-белую клетку. Каблуки издавали отчетливый, ясный стук. Он протянул руку к двери кабинета, и Орднер открыл ее в тот самый момент, когда его пальцы уже почти коснулись ручки. Он знал, что так и произойдет, и нисколько не удивился. – Барт! – воскликнул Орднер. Они пожали друг другу руки. На Орднере была куртка из рубчатого плиса с заплатками на локтях, оливкового цвета брюки и бургундские тапочки. Галстука не было. – Привет, Стив. Как там ситуация в экономике? Орднер театрально застонал. – Ужасно. Ты просматривал недавно информацию по рынку ценных бумаг? – Он взял его под локоть и провел в комнату, закрыв дверь. Вдоль стен стояли шкафы с книгами. Слева был расположен небольшой камин с электрическим бревном. В центре стоял большой письменный стол, на котором были разложены кое-какие бумаги. Он знал, что где-то на этом столе спрятан селектрик фирмы IBM – стоит нажать кнопку, и он поднимется над столом, словно гладкая черная торпеда. – Весь фундамент раскрошился, – сказал он. Орднер скорчил рожу. – И это еще мягко сказано. Скажи спасибо Никсону, Барт. Это он готов найти применение всякой дряни. Когда во всей Юго-Восточной Азии теорию домино послали к чертовой матери, он подобрал ее и решил поставить на службу американской экономике. Там не получилось, зато здесь заработает хоть куда. Что ты будешь пить? – Виски со льдом было бы неплохо. – Один момент. Он подошел к бару, достал оттуда бутылку виски емкостью в одну пятую галлона, которая, даже если покупать ее в магазине по сниженным ценам, оставляла от вашей десятки лишь карманную мелочь, и плеснул немного жидкости в низкий стакан с двумя кубиками льда. Потом он протянул ему стакан и сказал: – Давай присядем. Они сели в кресла, пододвинутые поближе к электрическому камину. Он подумал: Если я выплесну туда мой стакан, то вся эта штука запылает синим пламенем. Ему стоило большого труда удержаться. – Карлы тоже сегодня не будет, – сказал Орднер. – Одно из обществ, в котором она состоит, устраивает показ мод. Доходы пойдут в пользу кафе для подростков в Нортоне. – А показ мод состоится там? Орднер удивленно взглянул на него. – В Нортоне? Нет, конечно. В Расселе. Я не пустил бы Карлу в «Лэндинг Стрип» даже с двумя телохранителями и полицейской собакой. Тут есть один священник… Дрейк, вроде так его фамилия. Пьет, как сапожник, но эти маленькие простофили его обожают. Он играет роль связного. Уличный проповедник. – Вот как? – Да. С минуту они смотрели на камин. Одним глотком он отпил половину своего виски. – Вопрос об уотерфордском заводе всплыл на последнем заседании совета директоров, – сказал Орднер. – В середине ноября. Мне пришлось признать, что я немного не в курсе событий. И мне предоставили… Ну, некоторые полномочия, что ли, выяснить, какова ситуация на текущий момент. Разумеется, Барт, я никак не собираюсь вторгаться в сферу твоей компетенции… – Все в порядке, – сказал он и сделал еще один глоток виски. В стакане осталось лишь несколько капель алкоголя, пойманных в ловушку между льдом и стеклом. – Я всегда рад, когда наши задачи совпадают. Орднер выглядел удовлетворенным. – Так что же там за история? Винни Мэйсон сказал мне, что сделка еще не заключена. – У Винни Мэйсона где-то между ногами и ртом произошло короткое замыкание. – Стало быть, сделка заключена? – Заключается. Я собираюсь подписать договор о купле-продаже Уотерфорда в следующую пятницу, если, конечно, ничто не помешает. – Насколько я понял из поступившей информации, агент по торговле недвижимостью сделал тебе весьма выгодное предложение, которое ты отклонил. Он посмотрел на Орднера, встал с кресла и плеснул себе еще виски. – Насколько я понимаю, эта информация поступила уже не от Винни Мэйсона. – Нет. Он вновь сел на кресло у электрического камина. – Не думаю, что ты удосужишься сообщить мне, откуда она исходит. Орднер развел руками. – Так делается дело, Барт. Когда я что-то слышу, я должен это проверить – даже если весь мой личный и профессиональный опыт, связанный с этим человеком, указывает на то, что это что-то – полная ерунда и выдумка. Конечно, все это неприятно, но другого способа вести дела пока никто еще не придумал. Фредди, никто не знал об этом отклоненном предложении, кроме агента по торговле недвижимостью и меня. Похоже на то, что старый пройдоха мистер Так Делается Дело провел индивидуальное расследование. Но другого способа вести дела пока никто еще не придумал, верно? Ты как всегда прав, Джордж. Показать ему, где раки зимуют, Фредди? Лучше поостеречься, Джордж. И на твоем месте я бы поменьше налегал на огненную воду. – Цифра, на которую я не согласился, составляла четыреста пятьдесят тысяч долларов, – сказал он. – Просто для справки, твоя информация совпадает с моей? – Примерно. – И это предложение ты нашел весьма выгодным. – Ну, – сказал Орднер, скрестив ноги, – собственно говоря, да. Город оценил старый завод в шестьсот двадцать тысяч долларов. Разумеется, возможностей для расширения там почти нет, но ребята из расчетного отдела говорят, что раз наше производство достигло оптимальных размеров по всем параметрам, то в дополнительных помещениях и нет особой нужды. С моей точки зрения, завод хорош как временный этап, а, возможно, даже и выгоду принесет… Хотя и это не основной доход. Нам нужно найти место, где разместить прачечную, Барт. И побыстрее. – Может быть, к тебе поступила еще какая-нибудь информация? Орднер поудобней скрестил ноги и вздохнул. – Собственно говоря, да. Я слышал, что ты отклонил предложение купить завод за четыреста пятьдесят, а потом появился Том Мак-Ан и предложил пятьсот. – Лакомый кусок, который агент по торговле недвижимостью не мог отхватить, не нарушив принципы деловой этики. – Это пока, но наш срок на исключительное право покупки истекает во вторник, и ты об этом знаешь. – Да, знаю, Стив, позволь мне высказать три или четыре соображения, о'кей? – Ради Бога. – Во-первых, в Уотерфорде мы будет на три мили дальше от наших основных заказчиков – это в среднем. Это значительно увеличит наши транспортные расходы. Все мотели расположены на автостраде за пределами города. Хуже того, обслуживание станет медленнее. «Холидей Инн» и «Ходжо» и так вцепляются нам в глотки, когда мы запаздываем на пятнадцать минут с полотенцами. Что же это будет, когда нашим грузовикам придется три мили продираться сквозь движение на автостраде? Орднер покачал головой. – Барт, они строят новый участок автострады, поэтому мы и переезжаем, ты помнишь об этом? Наши ребята говорят, что доставка не станет медленнее. Наоборот, благодаря новому участку она может даже убыстриться. А еще они говорят, что мотельные корпорации уже закупили хорошую землю в Уотерфорде и Расселе, где скоро будет новая дорожная развязка. Когда мы переедем в Уотерфорд, наше положение улучшится, а не ухудшится. Я малость потерял равновесие, Фредди. Он смотрит на меня так, словно у меня все шарики из головы выкатились. Точно, Джордж, ты совершенно прав. Он улыбнулся. – Хорошо. Твое соображение принято. Но эти новые мотели возникнут не через год, а может быть, и не через два. И если энергетический кризис действительно настолько серьезен… – Это стратегическое решение, Барт, – отрезал Орднер. – Мы с тобой просто пара пехотинцев. Мы должны просто выполнять приказы. – Ему показалось, что в последней фразе Орднера прозвучал упрек. – Хорошо. Но я хотел изложить и свое мнение. Просто так, для справки. – Отлично. Принято к сведению. Но не ты определяешь стратегию, Барт. Я хочу, чтобы ты это четко понял. Если все поставки бензина прекратятся и все мотели обанкротятся, вот тогда мы будем думать, что делать. А пока нам лучше предоставить ребятам наверху беспокоиться об этом, а самим выполнять свои обязанности. Мне бросили упрек, Фред. Да, Джордж, похоже, что ты не ошибся. – Хорошо. Теперь остальное. По моим оценкам, придется потратить двести пятьдесят тысяч долларов на ремонтные работы, прежде чем уотерфордский завод выдаст хотя бы одну чистую простыню. – Что? – Орднер со стуком поставил свой бокал. Ага, Фредди. Похоже, мы задели оголенный нерв. – Стены набиты сухой трухой. Каменная кладка с восточной и северной сторон практически превратилась в порошок. А полы такие слабые, что первая же мощная стиральная машина, которую мы туда установим, окажется в подвале. – Это точно? Я имею в виду цифру – двести пятьдесят тысяч? – Точно. Нам понадобится новая система вентиляции. Новые полы – внизу и наверху. И пяти электрикам понадобится две недели, чтобы провести новую проводку. Тамошняя проводка может обеспечить напряжение в двести сорок вольт, а нам требуются выходы на пятьсот пятьдесят. А так как мы будем расположены на другом конце города от тепло– и электросетей и водонапорной станции, то я могу обещать тебе, что наши счета за электроэнергию и воду возрастут, по крайней мере, на двадцать процентов. Бог с ним, в конце концов, с возрастанием расходов на электроэнергию, но не мне тебе объяснять, что означает двадцатипроцентное увеличение платы за воду для прачечной. Орднер выглядел потрясенным. – А теперь забудь, что я сказал о возросших издержках. Перейдем к затратам на переустройство. На чем я остановился? Ах да, нужна новая проводка с выходами на пятьсот пятьдесят вольт. Нам понадобится новая сигнализация против грабителей и система видеонаблюдения. Новая изоляция. Новое покрытие для крыши. Ах да, еще новая канализация. На улице Фер мы находимся на вершине холма, но улица Дуглас расположена на дне естественной впадины. Одна новая канализация обойдется нам в сумму от сорока до семидесяти тысяч долларов. – Господи, так почему же Том Гренджер ничего мне этого не сказал? – Потому что он не ездил со мной на осмотр завода. – Почему? – Потому что я сказал ему, чтобы он оставался в прачечной. – Что ты сделал? – В тот день у нас вышла из строя печь, – объяснил он терпеливо. – У нас накопилась груда заказов, и не было горячей воды. Том должен был остаться. Он – единственный человек, умеющий находить общий язык с этой печью. – Господи, Барт, неужели ты не мог свозить его туда в какой-нибудь другой день? Он допил виски одним глотком. – Я не видел в этом никакого смысла. – Ты не видел… – Орднер так и не сумел закончить фразу. Он поставил свой бокал и помотал головой, словно человек, которого сильно ударили кулаком в лицо. – Барт, ты понимаешь, что может случиться, если твои расчеты неверны и мы потеряем этот завод? Ты можешь потерять работу – вот что это значит. Господи, да как ты после этого придешь домой к Мэри с отбитой задницей? Ты меня никогда не поймешь, – подумал он, потому что ты никогда ничего не предпринимал, шесть раз не подстраховавшись и не построив в ряд как минимум трех козлов отпущения. Именно поэтому ты и скопил четыреста тысяч долларов в акциях и на банковских счетах и обзавелся «Дельтой-88» и пишущей машинкой, которая выскакивает у тебя из стола, как чертик из коробки. Эй ты, гребаный карась, а ведь я могу тебя крупно подставить. Не ты один такой шустрый. Он улыбнулся, глядя на искаженное от волнения лицо Орднера. – Ты еще не слышал мой последний пункт, Стив. Услышишь – поймешь, почему я так спокоен. – Что ты имеешь в виду? Он солгал с легким сердцем. – Том Мак-Ан уже известил агента по торговле недвижимостью, что его корпорация не заинтересована в покупке завода. Они послали туда своих ребят для осмотра, и те заорали благим матом. Так что у тебя есть мое слово, что это дерьмо не стоит четырехсот пятидесяти тысяч. Еще у тебя есть девяностодневный срок исключительно права покупки, который истекает во вторник. А еще у тебя есть оборотистый торговец недвижимостью по фамилии Монохан, который вешал нам лапшу на уши. И ему это почти удалось. – Что ты предлагаешь? – Я предлагаю дать сроку истечь. Потом мы не меняем карт до следующего четверга или около того. Ты поговоришь с ребятами из бухгалтерии по поводу двадцатипроцентного увеличения расходов на воду и энергию. Я поговорю с Моноханом. Когда мы закончим, он будет умолять меня на коленях купить этот завод за двести тысяч. – Барт, ты уверен? – Уверен ли я? – сказал он, натянуто улыбнувшись. – Я бы не стал высовывать башку, если б думал, что кто-нибудь может снести мне ее с плеч.