На ночь они останавливаются в «Холидей инн экспресс» в городе Линкольн, штат Небраска. Билли грузит багаж на бесплатную тележку и катит ее к гостинице, когда на телефон приходит сообщение. От бывшего литагента, без намека на ностальгию отмечает он. — Джорджо? — спрашивает Элис. — Он. — Что пишет? Билли протягивает ей телефон. Дж. Руссо: Он ее хочет. 4 ноября, 20:00, Монток-хайуэй 775. Пришли мне смайлик с пальцем вверх или вниз. — Ты точно готова? Решать тебе, Элис. Она находит и нажимает «Отправить». Глава 23 Мы выехали из Линкольна с утра пораньше и поехали на восток по I-80. Элис открыла мой ноут и читала то, что я успел написать в летнем домике Баки. На окраине городка Каунсил-Блаффс мимо нас проехала машина, с заднего сиденья которой на нас смотрели клоун и балерина. Клоун помахал мне рукой. Я помахал в ответ. — Элис! — сказал я. — Знаешь, какой сегодня день? — Четверг? — предположила она, не отрываясь от экрана. Я вспомнил Дерека Акермана и его приятеля Дэнни Фасио с Эвергрин-стрит: они так же зависали в своих телефонах. — Не простой четверг. Сегодня — Хэллоуин. — Ага. — От экрана так и не отлипла. — Кем ты любила наряжаться? Самый любимый костюм. — Хм-м… Помню, однажды я была принцессой Леей. — Элис по-прежнему пялилась в ноутбук. — Сестра меня водила по соседям. — В Кингстоне? — Ну да. — И как, хороший был улов? Она наконец подняла глаза. — Дай почитать, Билли, я почти закончила. Я не стал ей мешать. Вокруг было сердце Айовы, местность довольно однообразная: сплошь равнины. Наконец Элис закрыла ноутбук. Я спросил, все ли она прочитала. — Дошла до того момента, где появляюсь я. Как меня рвало в коридоре и я чуть не захлебнулась собственной блевотой. Мне трудно это читать, поэтому я прервалась. Кстати, ты забыл изменить мое имя. — Исправлюсь. — Все остальное я знаю. — Она улыбается. — Помнишь, как мы смотрели «Черный список» на «Нетфликсе»? И как поливали цветы? — Дафну и Уолтера. — Думаешь, они выжили? — Конечно. Что им будет? — Неправда. Ты не знаешь, выжили они или нет. Я кивнул. — И я не знаю. Но нам никто не запрещает верить, что они живы, верно? — Да, — сказал я. — Верно. — В этом преимущество неведения. — Элис уставилась в окно на простирающиеся во все стороны кукурузные поля, побуревшие и готовые к зиме. — Люди могут верить во что захотят. Я вот решила верить, что мы доберемся до Монток-Пойнт, осуществим задуманное и сбежим, и никто нас не поймает, и мы будем жить счастливо до конца своих дней. — Хороший план. Тоже буду в это верить. — Тебя, например, до сих пор не поймали. Ты вон сколько народу убил — и каждый раз выходил сухим из воды. — Прости, что тебе пришлось это прочитать. Но ты сама просила, чтобы я написал. Она пожала плечами. — Они плохие люди. Всех твоих жертв это объединяет. Ты не убивал священников, врачей или… случайно попавших под руку охранников. Тут я засмеялся, и Элис тоже чуть улыбнулась, но я видел, что она о чем-то размышляет. Я не стал ей мешать. Мы просто ехали вперед, оставляя позади милю за милей. — Я вернусь в горы, — наконец сказала она. — Может, даже поживу у Баки. Что ты об этом думаешь? — Он будет рад. — Недолго, только в самом начале. Потом найду работу, сниму квартиру и начну откладывать деньги на учебу. Потому что высшее образование можно получить в любом возрасте. Иногда люди в сорок и даже в шестьдесят идут учиться, да? — По телевизору показывали передачу про одного старикана, который поступил в семьдесят пять и получил диплом в восемьдесят. Нутром чую, что ты не в экономический колледж метишь. — Нет. В нормальный университет. Может, даже в Колорадский. Боулдер мне понравился, я могла бы там жить. — Уже есть идеи, что будешь изучать? Она помедлила, словно ей что-то пришло в голову, но потом передумала. — Историю, возможно. Или социологию. Может, даже на театральный поступлю. — Она тут же добавила, словно отвечая на мое возражение: — Не на актрису, конечно. Меня интересует остальное: декорации, свет и прочее. Меня вообще многое интересует. Я сказал, что это здорово. — Ну, а ты? Где планируешь жить счастливо до конца своих дней? — Ну, раз уж мы решили помечтать, я хотел бы писать книги. — Я постучал по ноутбуку, который она по-прежнему держала в руках. — Я ведь даже не знал, что умею писать, пока не начал. Теперь знаю. — Может, попробуешь эту историю издать? Немного подправишь, чтобы стало похоже на вымысел… Я помотал головой: — Никто, кроме тебя, ее не прочитает. И это хорошо. Она сделала свое дело: открыла мне дверь. Так что имя для тебя можно не придумывать. Элис помолчала. — Мы же в Айове? — спросила она через пару минут. — Да. — Скукотища. Я засмеялся. — Думаю, айовцы с тобой поспорят. — Конечно. Особенно дети. Это точно, подумал я. — Ответь мне на один вопрос. — Отвечу, если смогу. — Как вообще мужчина за шестьдесят может хотеть такую девчонку, как Розали? Я не понимаю. Это… не знаю, какой-то абсурд. — Может, он чувствует себя уязвимым? Или хочет посредством контакта с тобой вернуться в собственную юность, вспомнить, каково это — быть молодым и полным сил? Элис быстро обдумала мои слова и отрезала: — По-моему, чушь собачья. Тут я был с ней солидарен. — Нет, ты подумай. О чем Клэрку говорить с подростком? О политике? О событиях в мире? О своих телеканалах? А ей о чем с ним говорить? О чирлидинге и друзьях на «Фейсбуке»? — Вряд ли ему нужны отношения. Мы сговорились на восьми тысячах долларов за час. — То есть секс ради секса. Слепое желание обладать. Но это же так бессмысленно! Так глупо и пусто. Ради чего, для чего? Та девочка в Тихуане… Она замолчала и какое-то время просто глядела в окно на айовские пейзажи. Потом что-то пробормотала, но совсем тихо, я не расслышал.