— Уверен? Она все еще смотрит ему прямо в глаза, и, конечно, Билли подмывает согласиться. Еще бы. — Спасибо, Элис, но нет. Сама-то сможешь заснуть? — Завтра мы будем у Баки? — Должны. — Вот там и высплюсь. Он мне нравится. С ним, ну, понимаешь… Спокойно. Едва ли ей было бы так же спокойно, знай она хотя бы о половине дел, которые Элмер «Баки» Хэнсон провернул за долгие годы работы, но Билли ее понимает. Эти двое успели привязаться друг к другу. — Спокойной ночи. — Билли впервые ее целует. В уголок рта. — Сладких снов. Ах да! — Она вручает ему пакетик с тем, что купила на заправке. — Детское масло и многоразовые салфетки. Сотри ими как можно больше этой дряни, потом залезай в душ. Начисто смыть не удастся, но большую часть уберешь. — Она подходит к двери, открывает ее карточкой и на пороге оборачивается. — Не забудь про щедрые чаевые, потому что часть дряни останется на постельном белье. — Хорошо. — Сам он об этом вряд ли подумал бы. Разве что утром, увидев свою кровать. Она заходит в номер и бросает на него взгляд через плечо. Спокойный и серьезный. — Я люблю тебя. Билли даже не думает врать. Он говорит, что тоже ее любит, и уходит к себе. 7 Он звонит Нику, сомневаясь, что тот ответит. Однако Ник отвечает. — Кто это? — И, не дожидаясь ответа: — Ты? — Я. Ну как, все устроил? — Завтра все будет в лучшем виде. — Мне пришлось их убить, ты же понимаешь. Долгая тишина, только дыхание Ника в трубке. Наконец он отвечает: — Понимаю. — Что с Фрэнком? — Лежит в больнице. Его мать позвонила доку Риверсу, моему прикормленному врачу. Тот прислал частную «скорую». Она поехала с ним. — Боевая тетка. — Мардж-то? — Ник фыркает. — Ты даже не представляешь насколько. А по-моему, представляю, думает Билли. Приложи я по башке ее, а не Фрэнка, глок попросту развалился бы. — Наш пухлый приятель еще жив? — Час назад был бодрячком, когда я звонил ему с рассказом о последних событиях. Говорит, мне следовало серьезней подойти к вопросу охраны. Четыре лба — плюс Мардж — куда уж серьезней?! А ты с какой целью интересуешься? — В Вегасе он обслуживал мистера К., верно? Как раз для него работенка, по-моему. — А ты куда сообразительней, чем я думал, — бормочет Ник себе под нос. — Чем все мы думали. Кроме Свина, пожалуй. — Я прав или нет? — Ну да, типа того. Свин звонил Джуди Блэтнер, когда знал, что К. должен приехать. Они вместе просматривали фотоальбомы, выбирали подходящую девочку. Десять-двенадцать лет назад К. требовал сразу двух, но теперь аппетиты у него поубавились. Джентльменом его не назовешь, хотя он действительно предпочитает блондинок. — И чем моложе, тем лучше. — Ага, — соглашается Ник. — В Вегасе он только совершеннолетних брал. Джуди давно в этом деле, у нее легальный эскорт-сервис. То есть она, конечно, не говорит в открытую, что ее девицы для секса, но все знают, что так оно и есть. От малолеток она держится подальше — понимает, что с ними можно загреметь далеко и надолго. Билли воротит от одной мысли о том, что совсем юные девочки — пусть даже возраста Элис — ублажали эту мерзкую жабу. — За малолетками он ездил за границу. — Точно. — Мне нужен телефон толстяка. Дашь? — К мистеру К. подбираешься? Да, но признавать это он не спешит, пусть и звонит Нику с одноразового мобильника, а личный телефон Ника скорее всего надежно защищен от прослушки. Билли только повторяет просьбу. Ник диктует ему номер Джорджо. — Он станет со мной разговаривать? — Если я велю — станет. Если я скажу, что ты не держишь на него зла. Ты ведь понимаешь, он не по доброй воле на это пошел. Ему надо было сделать что-то такое, что вынудило бы его резко изменить образ жизни. Если тебе нужен виноватый, можешь винить меня. Мне не надо было скинуть двести фунтов, чтобы получить новую печенку. Меня деньги ослепили, я уже говорил. Что ж, думает Билли, вряд ли кому-то удалось бы выбить из Ника более чистосердечное признание. — Передай ему, что зла я не держу. Джоэл Аллен остался в прошлом. — Когда ты ему позвонишь? Предупрежу, чтобы ждал твоего звонка. — Не сегодня. И вряд ли в ближайшие дни. Когда у него операция, день уже назначили? — Нет. Не раньше чем в декабре. А до тех пор Свину предстоит посидеть на протеиновых коктейлях и капусте. — Ясно. — Билли прячет бумажку с номером в бумажник Далтона Смита, за кредитные карточки на имя Далтона Смита. — Всего хорошего, Ник. — Подожди. Билли ждет. Любопытно, что ему скажет Ник. — Ты знай, К. не просто зажал для тебя полтора миллиона. Для него это гроши. Он настоял, чтобы сразу после выполнения заказа тебя тоже убрали. Мол, он не хочет снова обжечься, как обжегся с Алленом. Ты ведь это понимаешь? — Да. — А еще он понимает, что Ник принял это условие. — Твой счет на имя Эдварда Вудли еще открыт? В барбадосском банке? — Да. — Хотя никакой активности по счету не было с 2014 или 2015 года, если не считать пары дежурных пополнений и переводов. — Завтра можешь проверить баланс. Слава богу, ты не убил Марка Абрамовича! Он звезд с неба не хватает, но после отъезда Свина на юг у меня никого больше нет. Прямо сейчас я могу безопасно перевести триста тысяч, остальное буду докладывать по мере возможности. В конце концов ты получишь свои полтора миллиона, обещаю. Хоть раз в жизни будь человеком, сказал Билли Нику, когда пощадил его. И черт побери, он пытается выполнить завет, пускай и единственным понятным ему способом: с помощью денег. — Знаю, «спасибо» я не заслужил и не жду, — говорит Ник. — Ты прекрасный работник, Билли. Свое дело ты сделал. Билли, не прощаясь, нажимает «ОТБОЙ». 8 Протерев все тело салфетками с детским маслом, Билли залезает под душ и моется, пока стекающая с него коричневая вода не становится почти чистой. И все равно на двух банных полотенцах остаются следы автозагара. Элис спрашивала, сможет ли он уснуть, и он ответил «да», но теперь ему не спится. Перед глазами мелькают картинки происходившего в «Вышине», где он провел не больше часа (если не меньше), хотя казалось, все пять. Особенно четко запомнилась перестрелка с Эдисоном. Летящие во все стороны щепки. Звук смыва. Четыре лба — куда уж серьезней? — сказал Ник. Но ведь Сэл, стоявший на воротах, даже не снял с плеча свой мосси, Фрэнк ни разу не обернулся в коридоре, а Реджи и вовсе забыл вооружиться, пришлось лезть в диван за пистолетом Ника. Только Дана Эдисон был настроен серьезно: даже в туалет взял с собой пушку. И Мардж, конечно. Старуха была очень серьезна и почти не повелась на маскарад. Не забыть про щедрые чаевые, напоминает себе Билли. Двадцатки должно хватить. Он поворачивается на бок и почти засыпает, как в голову вдруг приходит неприятная мысль. Билли вновь ложится на спину и глядит в темноту. М-да, хуже не придумаешь: он оставил рисунок Шан — фламинго Фредди, переименованного в Дэйва, — на передней панели того старого пикапа. И ведь у него было время его забрать, просто он не подумал. Тогда ему хотелось одного: свалить. Забудь, говорит он себе. Это ерунда, просто рисунок. Подумаешь. Ерунда-то, может, и ерунда, но Билли от этого не легче. Потому что рисунок для него был — да, был, правильнее говорить в прошедшем времени — чем-то вроде пинетки в Фаллудже. Той, которую он посеял перед штурмом «Веселого дома». Очередной талисман утерян. Билли пытается убедить себя, что это все предрассудки сродни россказням об отеле-призраке в Сайдуайндере, но это не помогает. Ему все равно плохо. И ведь Шан столько любви вложила в рисунок… Спи, болван, думает Билли.