Он проследовал за Льюки в дом, и скоро через распахнутую дверь послышалась мелодия музыкальной заставки «Стар трека». — Только мы и еще несколько парней из «АА» посещаем эти ужины, — произнес Дейв, — но для нас это хоть какое-то развлечение. Льюки, например, давно уже ни с кем не разговаривает. Разве что когда рисует. — А вот у вас задатки настоящего художника. Честное слово. Почему вы… — начал было Сэм, но осекся. — Почему я что, мистер Пиблс? — мягко переспросил Дейв. — Не зарабатываю этим себе на жизнь? По той же причине, что не устраиваюсь на постоянную работу. Ушло мое время, безвозвратно потеряно. Сэм не нашелся что ответить. — Я пытался когда-то, было дело. Даже учился в школе Лорилларда в Де-Мойне. Лучшее было художественное училище на всем Среднем Западе. Но меня вышибли после первого же семестра. Виски. Ладно, пес с ними. Не хотите кофейку, мистер Пиблс? Может, подождете немного? С Сарой нашей познакомитесь. — Нет, мне уже пора. Дела ждут. Сущая правда. — Ну ладно. Вы и правда на меня не сердитесь? — Нет, конечно! — Что ж, тогда пойду к ребятам. — Дейв встал. — Славный был денек. А сейчас что-то похолодало. До свидания, мистер Пиблс. — Счастливо, Дейв. На сердце у Сэма словно лежал тяжелый камень. Однако он вспомнил еще одну из любимых присказок матери: «Чем дряннее и противнее снадобье, тем быстрее его надо проглатывать». Именно так он и собирался поступить. 2 Уже подойдя к машине, Сэм вдруг повернулся на 180 градусов и направился к зданию, в котором размещался утиль. Медленно продвигаясь по заросшему бурьяном пустырю, он провожал взглядом товарный состав, исчезающий в направлении к Камдену и Омахе. Красные сигнальные огни на хвостовом вагоне мерцали, как умирающие звезды. По какой-то неведомой причине товарняки всегда нагоняли на Сэма тоску: сейчас же, после разговора с Грязнулей Дейвом, он вдруг почувствовал, и очень остро, свое одиночество. Прежде, встречаясь с Дейвом, Сэм считал его веселым и разбитным парнем. Сегодня же он понял, что впервые увидел истинное лицо этого человека, и Сэму стало совсем грустно и обидно. Жаль Дейва — вконец потерянная личность, и ведь какой одаренный! А талант свой тратит, малюя афишки для благотворительных ужинов. На подступах к утилю возвышались мусорные завалы. Пожелтевшие газеты, рваные пластиковые пакеты и целый астероидный пояс продавленных пластиковых бутылок и сплющенных жестянок. Окна небольшого дощатого строения были зашторены. Табличка на дверях просто гласила: «ЗАКРЫТО» Сэм закурил и повернул назад. Однако не прошел и дюжины шагов, как взгляд его привлекло нечто знакомое. Сердце екнуло. Он наклонился и подобрал обложку «Любимых стихов американцев». На внутренней стороне был проставлен расплывшийся штамп «СОБСТВЕННОСТЬ ПУБЛИЧНОЙ БИБЛИОТЕКИ ДЖАНКШЕН-СИТИ». Что ж, теперь Сэм знал наверняка, что положил книги на газеты в коробку из-под «Джонни Уокера» и напрочь забыл о них. Во вторник, в среду и в четверг набросал сверху еще газет. В четверг утром заявился Грязнуля Дейв и не глядя привычно вывалил содержимое коробки в свой мешок. Мешок отправился в тележку, тележка — сюда, и вот все, что осталось — заляпанная обложка с размытым штампом. Отбросив ее в сторону, Сэм медленно побрел к машине. Предстояло весьма неприятное объяснение. Да, похоже, он влип по самую макушку. Глава 6 Библиотека (II) 1 Уже на полпути к библиотеке его вдруг осенило — причем мысль показалась Сэму настолько очевидной и простой, что непонятно, как он до этого не додумался раньше. Да, потерял пару библиотечных книжек; только что узнал, что они уничтожены: придется за них заплатить. И все! Сэм с неохотой признался себе, что Арделии Лорц удалось не на шутку запугать его, вернув в давно забытый мир детских страхов. Для младшеклассника, потерявшего библиотечную книгу, мир кончался; ему оставалось только одно — беспомощно дожидаться прихода Библиотечного полицейского. Но ведь на самом деле никакой Библиотечной полиции и в помине не было — и Сэм, став взрослым, прекрасно это понимал. И, вместо того чтобы позволять какой-то мисс Лорц помыкать собой, давно пора поставить ее на место, как и любого наемного служащего, нанятого на деньги честных налогоплательщиков. «Я войду, извинюсь и попрошу прислать мне счет за возмещение ущерба, — подумал Сэм. — И выкину из головы эту идиотскую историю. Проще пареной репы». Немного нервничая и чувствуя некоторое смущение (но уже более уверенный в себе), Сэм остановил машину напротив библиотеки. Перед входом горели фонари, мягко освещая ступени лестницы и гранитный фасад здания. Вечером оно уже не казалось Сэму таким мрачным и негостеприимным, как при первом посещении. С другой стороны, такое впечатление могло создаться благодаря прекрасной весенней погоде, столь разительно отличавшейся от хмари того мартовского денька, когда он пришел сюда впервые и познакомился с этим цербером в юбке. Как бы то ни было, но это не мрачная гранитная цитадель с узенькими средневековыми бойницами-окнами, а обычная библиотека. Сэм уже собрался было выйти из машины, как вдруг замешкался. За какие-то считанные мгновения его осенило. Снова. Перед его мысленным взором возникло лицо женщины, которую изобразил Грязнуля Дейв. Женщины, державшей блюдо с жареными цыплятами. Дейв называл ее Сара. Она показалась Сэму знакомой, и только сейчас он понял почему. Это была Наоми Хиггинс. 2 Поднимаясь по ступенькам лестницы, Сэм разминулся с двумя детишками в костюмчиках для посещения воскресной школы и придержал дверь, прежде чем та успела закрыться. Вошел в фойе с мраморным полом в черно-белую клетку. И первое, что его поразило, был шум. Точнее, приглушенный гул, доносившийся из читального зала. Разительное отличие от мертвой тишины, встретившей его неделю назад. «Что, ж, ведь сегодня как-никак субботний вечер, — подумал Сэм. — Детишек, наверное, много. К экзаменам готовятся. Но неужели Арделия Лорц могла позволить детям шуметь, пусть даже и не громко? И ведь разрешила! Хотя это совершенно на нее не похоже». А еще это безмолвное напоминание на одноногой стойке. ТИШИНА! Оно исчезло! Вместо него на щите висел портрет Томаса Джефферсона. Под портретом красовалась цитата: Без книг я жить не могу. Томас Джефферсон (из письма Джону Адамсу) 10 июня 1815 года Чуть постояв перед портретом писателя, Сэм подумал о том, как многое изменилось здесь благодаря его появлению; даже вкус во рту. Если лаконичный призыв ТИШИНА! вызывал тревогу и беспокойство, подобные тем, что возникают порой, когда у тебя болит живот, а ко рту подкатывает желчь, то от слов «Без книг я жить не могу», напротив, появлялось сладостное предвкушение, подобное тому, какое возникает у голодного при виде наконец-то принесенной пищи. Поражаясь тому, насколько подобные мелочи влияют на настроение, Сэм вошел в библиотеку и… замер как вкопанный. 3 Главный зал был ярко освещен, гораздо ярче… Исчезли раздвижные на резиновых колесах лестницы, достигавшие верхних полок. Да они теперь и не нужны, ведь высота потолка составляла уже всего восемь или девять футов вместо тридцати-сорока. Сейчас, чтобы взять книгу с самой верхней полки, достаточно было встать на один из табуретов, что во множестве стояли вокруг. Журналы веером разложены на широком столе возле библиотечной стойки. Длинной дубовой подставки, в прошлый раз напомнившей Сэму приспособление для просушки шкурок неведомых зверюшек, и след простыл. Не было больше и плаката ВОЗВРАЩАЙТЕ ВСЕ ЖУРНАЛЫ НА МЕСТО! Одинокий книжный шкаф с новенькими книгами оставался на месте, однако вместо плаката, который извещал, что все взятое здесь должно быть возвращено не позднее чем через неделю, теперь висел другой: ПРОЧТИТЕ ЭТИ БЕСТСЕЛЛЕРЫ — ПОЛУЧИТЕ УДОВОЛЬСТВИЕ! Повсюду сновали и негромко переговаривались посетители — главным образом молодежь. Кто-то даже тихонько хихикал — и это никого не заботило. Задрав голову, Сэм уставился на потолок, отчаянно пытаясь понять, что за чертовщина тут творится. Огромных слуховых окон в крыше больше не было, а потолок из сводчатого сделался самым обыкновенным — ровным и прямым. Висячие стеклянные шары уступили место современным флуоресцентным лампам. Направлявшаяся к абонементному столу женщина со стопкой детективных романов, увидев изумление Сэма, тоже задрала голову и посмотрела наверх. Затем, не найдя там ничего достойного внимания, теперь уже с любопытством уставилась на самого Сэма. Какой-то парнишка за столом, увидев эту сценку, подтолкнул локтем своего приятеля и что-то шепнул. Тот покрутил пальцем у виска. Послышались смешки. Но Сэм не замечал ни жестов, ни смешков. Он даже не соображал, что стоит сейчас с разинутым ртом, пялясь на потолок. Он пытался понять, что происходит. «Как будто они не могли за это время переделать потолок! И что из этого? Должно быть, новая конструкция позволяет лучше тепло экономить. Да, но ведь она и словом не обмолвилась про предстоящий ремонт!» А с какой стати рассказывать ему об этом? В конце концов, Сэм не относился к числу постоянных клиентов.