Эли расхохотался, продемонстрировав несколько золотых зубов, и отправился восвояси. – А почему у него вы не просите документы? – невинно полюбопытствовал Джейк. – Потому что сейчас меня больше интересуешь ты. Давай-ка, сынок, свой билет. То ли родители сообщили уже в полицию и коп знал его имя, то ли просто почувствовал что-то неладное – и это, наверное, вовсе не удивительно, поскольку во всем этом жутком районе Джейк был единственным белым мальчишкой, который явно не искал себе приключений. Но, как ни крути, вывод отсюда один: идея присесть тут и скушать сосиску была, очевидно, не самой удачной. Но ноги у Джейка уже начинали болеть, и он, черт возьми, по-настоящему проголодался. «Ты меня не остановишь, – подумал Джейк. – Я не позволю тебе меня сцапать. Сегодня мне надо быть в Бруклине, у меня там назначена встреча… и я доеду туда. Доеду». Вместо того, чтобы достать кошелек, Джейк сунул руку в карман, вытащил ключ и показал его полицейскому. Солнечные лучи, отразившись от серебристой поверхности, заплясали кружочками света у копа на лбу и щеках. Коп вытаращил глаза. – Эй! – выдохнул он. – Это что у тебя, малыш? Дай-ка мне. Он потянулся к ключу, но Джейк отвел руку подальше. Круги отраженного света подрагивали на лице полицейского, словно гипнотизируя его. – А вы что, так не можете прочитать? – спросил Джейк. – Обязательно вам его забирать? – Нет, зачем же? Выражение любопытства само собой стерлось с лица полицейского. Широко распахнув глаза, он смотрел только на ключ – завороженно, не отрываясь. Но взгляд его не был пустым. Джейк прочел в нем изумление и нежданную радость. «Это все я, – вдруг подумалось Джейку. – Где бы я ни появился, повсюду я приношу радость и свет. Вопрос только в том, что теперь делать мне?» Молодая женщина в ярко красных и стильных туфлях на шпильках в добрых три дюйма (не какая-нибудь зачуханная библиотекарша, судя по тем же туфлям, шелковым зеленым брюкам, туго обтягивающим бедра, и прозрачной блузке) прошла, энергично виляя задом, мимо. Сначала она посмотрел на копа, потом – на Джейка. Ей, должно быть, стало любопытно, на что так таращиться полицейский. Увидев ключ, она так и застыла на месте с отвисшей челюстью. Рука ее сама потянулась вверх и замерла у горла. Сзади на нее налетел мужчина и разразился длинной и гневной тирадой насчет того, что, мол, нечего тут торчать столбом посреди дороги. Молодая женщина – явно не библиотекарша – не обратила на него внимания, хотя в другой ситуации она бы, наверное, нашлась, что ответить. Теперь Джейк заметил, что вокруг него собралось уже человек пять. И все смотрели на ключ точно так же, как иной раз прохожие наблюдают за ловким «наперсточником», обдирающим на углу какого-нибудь легковерного простофилю. «То же мне конспиратор фигов», – подумал он. Заглянув копу через плечо, Джейк заметил на той стороне аптеку. «Аптека Денби. Торговля со скидкой» – сообщала вывеска. – Меня зовут Том Денби, – сообщил он полицейскому. – Здесь так и написано, на проездном. Том Денби. Верно? – Все верно, – выдохнул полицейский, потерявший к Джейку всяческий интерес. Теперь его занимал только ключ. Пятнышки отраженного света плясали по-прежнему у него на лице. – Вы ведь не Тома Денби искали, да? – Да, – подтвердил полицейский. – Я вообще это имя впервые слышу. Уже с полдюжины человек столпились вокруг полицейского, и все смотрели в немом изумлении на серебряный ключ в руке Джейка. – Я, значит, могу идти? – Что? Ах да! Да, конечно… иди себе с Богом! – Спасибо. Однако Джейк на мгновение застыл в нерешительности, не зная, как он пойдет. Его окружала толпа молчаливых зомби, и с каждым мгновением она росла. Сначала люди, наверное, подходили, чтобы узнать, в чем дело, но, увидев серебряный ключ, замирали как вкопанные и таращились на него. Джейк поднялся на ноги и начал медленно отходить по ступенькам вверх, держа ключ перед собой, как дрессировщик, защищающийся табуретом от подступающих к нему львов. Лишь поднявшись на широкую забетонированную площадку на самом верху, он убрал ключ обратно в карман, развернулся и побежал. Остановился он только раз, на самом дальнем конце площадки. Остановился и оглянулся. Застывшая группа людей, которые так и стояли вокруг того места, где только что сидел Джейк, потихонечку возвращалась к жизни. Они озадаченно переглядывались и расходились. Коп растерянно посмотрел налево, потом направо, потом задрал голову и уставился в небо, словно стараясь вспомнить, как он вообще здесь очутился и что собирался делать. Джейк увидел достаточно. Самое время искать ближайшую станцию подземки и уносить ноги в Бруклин, пока не случилось еще чего-нибудь. 13 Без четверти два он поднялся из подземки и встал на углу Кастл и Бруклин-Авеню, глядя на башни Kо-Оп Сити и дожидаясь, когда к нему снова придет это чувство уверенности, что направляло его в тот раз – что-то вроде способности вспоминать как бы вперед во времени и провидеть ближайшее будущее. Но оно не пришло. То есть, вообще ничего не пришло. Он был всего лишь мальчишкой, самым обычным мальчишкой, стоящим на жарком бруклинском перекрестке, а у ног его, точно усталый щенок, примостилась короткая тень. «Ну вот, я приехал… и что теперь?» Ни малейшего представления. 14 Путешественники поднялись, наконец, на вершину длинного пологого холма и остановились там, глядя на юго-восток. Долгое время они молчали. Дважды Сюзанна порывалась заговорить, но не произносила ни слова. В первый раз в жизни эта всегда языкастая женщина не нашлась, что сказать. Внизу простиралась равнина, бескрайняя, разморенная золотыми лучами летнего солнца. Высокие сочные травы изумрудно зеленого цвета. Рощи деревьев с широкими кронами и прямыми стройными стволами. Сюзанна однажды видела такие деревья – в рекламном фильме какого-то туристического агентства. Фильм был про Австралию. Дорога, которой они все это время держались, огибала холм с той стороны и опять устремлялась – прямая, как будто струна – на юго-восток: яркая белая линия в буйной зелени трав. Дальше на западе, в нескольких милях отсюда, мирно паслось небольшое стадо каких-то крупных животных. С виду они походили на буйволов. На востоке виднелся лес, выдающийся искривленным мысом в зеленое море равнины. Эта темная полоса непролазных зарослей походила на сжатую в кулак руку, выброшенную вперед. Сюзанна вдруг поняла, что в этом же направлении тянулись все трещины в камне и все ручьи, попадавшиеся им на пути. Все они были притоками полноводной реки, что вытекала из леса и потом тихо и плавно несла свои сонные воды под летним солнцем к восточному краю мира. Большая река, широкая. Мили, наверное, две от берега до берега. И еще с холма был виден город. Он лежал прямо напротив – подернутое легкой дымкой скопление башен и шпилей, возносящихся над горизонтом. Эти воздушные, чуточку нереальные, как будто призрачные бастионы могли находиться за сотню, две сотни, четыреста миль отсюда. Воздух этого мира казался невообразимо прозрачным, и определить расстояние на глаз здесь, поэтому, было трудно. Почти невозможно. Только одно знала Сюзанна наверняка: вид этих далеких, размытых в солнечном мареве башен переполнял ее тихим восторгом, и немым изумлением… и глубокой щемящей тоской по Нью-Йорку. «Я бы, наверное, все отдала, чтобы еще раз увидеть Манхэттен с моста Триборо», – вдруг подумалось ей. Она сама улыбнулась нежданной мысли. Потому что Сюзанна знала, что это неправда. Правда была в другом. Теперь она ни на что уже не променяет Роландов мир. Ее опьяняли его пустынные просторы и таинственная тишина. Но самое главное, здесь человек, которого она любит. Дома, в Нью-Йорке – во всяком случае, в том Нью-Йорке, каким он был в ее время – их союз стал бы поводом для вечных насмешек и злобного раздражения, всякий, кому не лень, любой идиот отпускал бы в их адрес оскорбительные замечания и грязные шуточки: чернокожая женщина двадцати шести лет и ее белый любовник, который на три года младше ее и имеет к тому же привычку глотать слова и нести полный бред, когда возбужден или взволнован. Ее белый любовник, который недавно совсем освободился от пагубного своего пристрастия к наркоте. («Еще месяцев восемь назад он таскал за плечами громадную обезьяну», – так подумала об этом Сюзанна, мысленно употребив жаргонное выраженьице.) А здесь, в мире Роланда, никто не смеется над ними, никто их не поддевает. Никто не тычет в них пальцем. Здесь нет никого. Только Роланд, Эдди и она – трое последних стрелков. Она взяла Эдди за руку, ей было приятно почувствовать ее успокаивающее тепло. – Это, наверное, река Сенд, – тихо проговорил Роланд, указав на широкую полосу воды. – Вот уж не думал, что мне доведется ее увидеть… если честно, я даже не верил, что она вообще существует. Как и Стражи с Вратами. – Здесь так красиво, – вымолвила Сюзанна, не в силах оторвать взгляд от этих необозримых просторов, что простирались до самого горизонта, дремлющие в колыбели роскошного лета. Взгляд ее то и дело скользил по густой тени от деревьев, растянувшейся как будто на многие мили по этой зеленой равнине, озаренной лучами клонящегося к горизонту солнца. – Такими, наверное, были и наши Великие Равнины, пока там не обосновались первые поселенцы… еще до того, как пришли индейцы. – Свободной рукой она указала туда, где полоска Великого Тракта сужалась в единую точку. – А это твой город. Да? – Да. – Выглядит вроде бы ничего, – сказал Эдди. – Разве такое возможно, Роланд? Чтобы он до сих пор сохранился? Ваши древние строили так основательно? – В наше время возможно все, – отозвался Роланд, но голос его прозвучал не особенно убедительно. – Но лучше все-таки не обольщаться, Эдди, и не тешить себя надеждой. – Что? Да я, в общем, и не обольщаюсь. – Однако Эдди сейчас покривил душой. У Сюзанны в душе этот размытый в солнечном мареве город пробудил щемящую тоску по дому; а в душе Эдди вспыхнула искра предчувствия и надежды. Если город стоит, если он до сих пор сохранился – а он сохранился, это же ясно, – там могут быть люди. Настоящие люди, а не чокнутые уроды, потерявшие человеческий облик, которые встретились Роланду под горами. Люди в городе могли оказаться (американцами, – прошептало его подсознание) разумными и готовыми оказать им посильную помощь; они, может быть, даже подскажут усталым путникам, как им добраться до цели… и как избежать смерти на этом пути. Перед мысленным взором Эдди предстала такая заманчивая картина (навеянная, должно быть, фильмами типа «Последний звездный воитель» и «Темный кристалл»): совет суровых, но справедливых старцев, городских старейшин, подносит им яства, приготовленные лучшими поварами из продуктов, извлеченных из неистощимых городских кладовых (или выращенных в садах, защищенных стеклянными куполами от пагубного воздействия окружающей среды), а пока они с Роландом и Сюзанной вкушают изысканных блюд, а проще сказать – набивают себе желудки, почтенные старцы им все растолкуют: что их ждет впереди и что все это значит. А на прощание они им подарят подробный атлас автомобилиста, одобренный Американской автомобильной ассоциацией, с отмеченной красным фломастером самой удобной дорогой к Башне. Эдди не знал выражения deus ex machina, но все-таки понимал – дорос уже до понимания, – что такие радушные гостеприимные мудрецы существуют исключительно в сказочных комиксах и фильмах для младшего школьного возраста. Но эта пьянящая мысль все равно не давала ему покоя: что где-то в этом пустынном опасном мире сохранился анклав древней и мудрой цивилизации – страна умудренных и добрых эльфов, которые все им расскажут и разъяснят, что, черт возьми, делать дальше. А невозможные, сказочные очертания города на этом подернутом легкой дымкою горизонте лишь придавали ему уверенности, что такое хотя бы не исключено. Но даже если там нет никого, если жители города давным-давно сгинули, умерли от эпидемии страшной какой-то болезни или погибли в великой войне с применением химических ядов, им все равно обязательно нужно зайти в этот город… он мог послужить им хотя бы как склад всяких полезных вещей – этакая гигантская База снабжения сухопутных войск и военно-морского флота, где они разживутся всем необходимым для долгого и многотрудного путешествия, которое, а в этом Эдди ни капельки не сомневался, ждет их впереди. К тому же, Эдди был, что называется, «городским ребенком», он родился и вырос в городе, и один только вид этих высоких домов и башен придал ему бодрости и поднял настроение. – Ну хорошо! – Эдди хотелось смеяться. – Вперед, заре навстречу! Навстречу великим и мудрым эльфам! Сюзанна озадаченно на него покосилась. Но при всем том она улыбалась. – С чего бы ты так возбудился, мой мальчик? – Просто так. Ни с чего. Не обращай на меня внимания. Мне просто не терпится поскорее отправиться в путь. Что скажешь, Роланд? Ты не хочешь… Но что-то в лице стрелка, вернее, в самых глубинах глаз – неуловимый намек на какую-то смутную и печальную грезу – заставило Эдди заткнуться на полуслове. Он умолк и приобнял Сюзанну за плечи, как будто хотел защитить ее от чего-то. 15 Роланд лишь мельком взглянул на город на горизонте, а потом его взгляд случайно упал на нечто, что находилось гораздо ближе к холму, на вершине которого путешественники стояли сейчас, и стрелка вдруг охватила тревога. Дурное предчувствие. Он уже видел такое раньше. И в последний раз, когда это случилось, с ним был Джейк. Роланд вспомнил, как они выбрались, наконец, из пустыни и направились дальше, по следам человека в черном, через холмы к горам. Путь был не легким, но там зато появилась опять вода. И трава. Как-то ночью стрелок проснулся и обнаружил, что Джейка нет рядом. Из ивовой рощи, где протекал ручей, доносились какие-то вопли, сдавленные и отчаянные. Кричал Джейк. К тому времени, когда Роланд продрался сквозь заросли на поляну, сокрытую в роще, крики мальчика стихли. Роланд нашел его. Джейк стоял точно в таком же месте, что виднелось сейчас за холмом впереди. Место древних камней, место жертвоприношений, место, где обитает Оракул… и провидит, когда ее к этому принуждают… и убивает, когда выпадает возможность. – Роланд? – встревожился Эдди. – В чем дело? что-то не так? – Видишь вон там? – указал Роланд пальцем. – Говорящий круг. Эти высокие штуки – стоячие камни. – Роланд вдруг поймал себя на том, что во все глаза смотрит на Эдди, с которым встретился в первый раз в пугающей, но удивительной воздушной карете в том, другом, странном мире, где стрелки носят синюю форму, есть в изобилии сахар, бумага и чудесные снадобья вроде «астина». На лице Эдди сейчас появилось какое-то странное выражение… как будто он знал наперед, что с ним будет. И знание это его не обрадовало. Свет надежды, зажегшийся у него в глазах при виде города на горизонте, теперь иссяк, сменившись чем-то иным, серым, мрачным. Так, наверное, приговоренный преступник смотрит на виселицу, где его сейчас вздернут. «Сначала Джейк, теперь Эдди», – подумал стрелок. Беспощадно великое колесо, что раскручивает наши жизни. Описав полный круг, оно всегда возвращается к той же точке. – Вот черт, – в ломком голосе Эдди явственно слышался страх. – Знаешь, по-моему, именно там твой парнишка попытается перебраться сюда. Стрелок кивнул. – Вполне вероятно. Эти места, они тонкие, как бы разреженные. И еще они – притягательные. Я уже как-то спасал его из такого же точно круга. Оракул, хранившая этот круг, едва не убила его. – Но откуда ты знаешь? – спросила у Эдди Сюзанна. – Ты видел сон? Эдди лишь покачал головой: – Сам не знаю. Но как только Роланд показал на эти дурацкие камни… – Он на мгновение умолк и внимательно посмотрел на стрелка. – Нам надо спуститься туда. И как можно скорее, – в его голосе перемешались неистовый пыл и страх. – Это случится сегодня? – спросил Роланд. – Ночью? Эдди опять покачал головой и облизал вдруг пересохшие губы: – Не знаю. Я не уверен. Сегодня? Сегодня вряд ли. Время… здесь оно не такое, как там, где сейчас твой парнишка. Оно движется медленнее в его мире. Может быть, завтра. – Если до этого Эдди еще удавалось справляться с паническим страхом, вдруг его охватившим, то теперь он прорвался наружу. Неожиданно он повернулся и схватил Роланда за грудки, скомкав рубаху стрелка своими холодными влажными пальцами. – Мне нужно было закончить ключ, а я его не закончил. И я должен был сделать еще кое-что, но я понятия не имею, что именно. Так что теперь, если мальчик погибнет, это будет моя вина! Роланд взял руки Эдди и оторвал их от своей рубашки. – Возьми себя в руки.